всплыла улыбка, но через пару минут она спала, на дороге, не далеко от этого дома, стоял Влад.

– Не надо этого. – Сказала я и закрыла окно.

Денис зашел в комнату беззвучно и без эмоций:

– Что не так? Или я обидел тебя чем-то?

– Все с тобой так. И ты совсем меня не обидел, я даже очень благодарна тебе.

– Тогда, что не так?

– Извини, я не могу об этом сказать.

– Не можешь или не хочешь?

Я не знала, что ему ответить, но я понимала, что обстановка становится накаленной и единственный выход для меня, это свалить из этого дома. Я опустила глаза и, хромая, поплелась к двери.

– Ты куда?

– Домой..

– Разве тебя там ждут?

– Ждут.

– Ну и кто же?

Возможно, он прав и меня уже не ждут в этом дом, но он не имел право вот так говорить, не зная всего, что происходит в моей жизни, в моем доме. Я быстро дошла до входной двери, но стояла около нее пару минут, и когда оглянулась, то не увидела Дениса. А чего я ожидала, что человек, который меня совсем не знает, кинется ко мне? Да и разве я хочу этого? Наверное, в глубине души да.

Погода на улице была теплая, даже малейшего ветерка не было. Дома, улицы, деревья казалось, тоже отталкивали меня, словно давали понять, что я сейчас не здесь должна находиться.

Я очень волновалась за маму, а вот она, наверное, обо мне даже не вспоминает. Я не могу понять, что именно твориться у нее в душе и как именно обстояла их личная жизнь с папой. Я никогда не интересовалась и не старалась понять истинную причину их споров и недопониманий, мне было не интересно, что твориться в их сердцах. Лишь с возрастом этот вопрос приходит на ум, но задавать его уже неловко, да и не думаю, что мне на него кто-нибудь бы ответил, по крайне мере честно.

Я шла медленно и часто оборачивалась, потому что мне чудилось, что позади меня кто-то идет. Но я так, ни разу никого не заметила. Мне стало не много страшно, и я прибавила шагу, но от этого мне стало еще хуже. Я, как впрочем, и всегда, сама себе нагоняла страху и начинала выдумывать всякую ерунду

От головы до пят охваченная страхом, я еле-еле доплелась до парка и присела на скамейку. Я понимала, что эта ситуация повторялась не первый раз. В прошлые разы в конце появлялся Денис и спасал меня. А сейчас, когда я обидела его и дала ему понять, что ненужно возится со мной, я его не увижу рядом.

Посидев не много на этой лавочке, я поплелась к дому, к своему дому. В окнах, как и тогда, не было света и теперь даже тусклый фонарь не светил. Во двор то я зашла, а вот в дом как-то не решилась. Я прилегла на скамейку под окном, в заросшем травой саду, свернувшись клубочком, прикрыла глаза. Холод ночи пронзал меня до костей, а звуки, которые издавали ночные насекомые, одолевали мой слух. И как бы я не пыталась уснуть у меня не получалось, да и наверное врятли у кого-то это получилось. Хотя.. Есть же такие люди, которые живут на улице и у них, получается, выживать, не имея дома, работы, родных и близких, постоянного питания. Сейчас я убиваюсь из-за того, что уехал папа, ко мне с призрением относиться мама, а ведь есть люди, которым сейчас на много хуже, чем мне. Многие умирают от неизлечимых болезней, многие рождаются такими, что им жить тяжело, что над ними потом издеваются, многие живут на улице или в детских дома. А я вполне здоровый человек, у меня есть дом, куда я могу вернуться, в котором я имею полное право жить. Все эти последние события, безусловно, выбили меня из колеи и заставили стать нюней, которых я не люблю, но нужно это прекращать.

Я много вещей передумала за эту ночь, но в дом таки не зашла. Под утро несмотря ни на что сон все-таки одолел меня.

Глава 4. Мама

Проснулась я от того, что чья-то холодная рука медленно скользила по моему лицу, но страха я не ощущала. Что-то подсказывало мне, что это совсем безобидное. Когда я, наконец, таки поборола себя и открыла глаза, то передо мной сидела мама. Да именно мама!

Она сидела на корточках и, глядя на меня, улыбалась. Я присела и не сводила с нее глаз, но не говорила ей не слова. Мама первая начала разговор:

– Привет. Доченька, а почему ты спишь тут на лавочке, почему ты не зашла в дом?

Ее слова поразили меня еще больше, чем ее появление. Доченька? Господи, моя ли это мама? Я совсем не выспалась и не могла привести свой разум в порядок, что бы понять хоть что-то. Я помню, что произошла вчера веером, и за один врятли так мог изменить человека.

– Мне и тут нормально.

– Холодно же. Простынешь.

Я сидела и смотрела ей прямо в глаза, в такие добрые и родные. Тут мама взяла меня за руку и сказала так нежно-нежно, как когда-то она разговаривала, а точнее до того, как они начали ссориться с папой:

– Милая моя, ты меня прости..! Я слишком рано стала считать тебя взрослой и все эти ссоры с твоим отцом…

– Мам..

– Нет, стой. Не нужно меня сейчас перебиваться, я хочу, чтобы ты дослушала меня до конца, а то я сейчас собьюсь, а я ведь всю ночь готовила эту, так называемую речь. Ты уже большая и должна меня понять. Я очень люблю твоего папу, даже не то, что люблю, а просто обожаю. А обожать, дочка, это намного сильнее, чем любить, на много. Были причины, которые сводили меня с ума, но об этом я пока не готова говорить. Я не должна была забывать тебя! Я понимаю, что я плохая мать, и ты имеешь полное право уехать к папе.

– Мамочка, о чем ты говоришь!? Мне, конечно, было очень обидно, что вы меня не замечали, но это не повод!

Но в ответ она мне ничего не сказала, она просто присела рядом со мной и приобняла за плечо. Мы сидели так несколько минут, не говоря друг другу не слова. Мама смотрела в лазурное небо, на котором сегодня нет ни одного облачка, лишь виднелись рассеивающиеся следы, от недавно пролетевшего самолета. Наш сад теперь