– А чему принцессу учить собирались? – спросила я.

Обстановка пока не очень прояснялась.

– Вот этого я и не понял. Принцесса, кажется, учиться ничему не хотела, а учитель сердился и в сердцах сказал: «Не выберешься из этого мира до тех пор, пока не научишься любить всем сердцем». А как она может это сделать, если такая злющая?

– А где нам ее искать-то? – спросила я.

– Да где угодно она может быть. Может, в полуметре, а может, за тридевять земель. У нас нет разницы в расстоянии – далеко ли, близко, да и во времени – давно ли, недавно.

– А у «вкусно-невкусно» разница имеется? – переспросил Котигорошек, обгладывая куриную лапку. – Мне так хочется, чтобы разница в этом существовала.

Дракон закидывал в себя морковку, по очереди в каждую пасть, периодически потирая лоб каждой головы.

– Ох, болят головушки, – пожаловался дракон. – В «болит-не болит» разница тоже имеется. У меня вот болит, а у кого-то нет, – и покосился на Котигорошка с восхищением. – В том, что кому значимо, разница и имеется. «Любить-не любить», видать, для того учителя значимая характеристика. Раз он ее принцессе предъявил в качестве того, что она должна добиться в процессе обучения.

– А кого она должна полюбить в процессе этого обучения, ты не понял? – спросила я дракона.

– А кто их знает, этих учителей. Может – его самого, может – его ученика, может – кого нездешнего, вон, например, Котигорошка. А может, не кого, а что. Овощи какие-нибудь, например, или идею мудреную всеобщего добра, равенства и дружбы во всем мире. Кто их поймет. Не уточнял.

Я засмеялась.

– Представляю себе Котю, обнимающегося с Гигантеллой.

Тот покосился на меня хмуро и спросил:

– А что, меня нельзя полюбить? Меня знаешь, как мамка любила? Сильно-сильно. Говорила, что я лучший в мире. В макушечку целовала, пока достать могла. А когда покидал родное селенье, чтобы поцеловать, на лавку залезла, я тогда наклонился и обнял ее крепко-крепко, ну, может быть, чересчур крепко, не рассчитал малость. Она потом все за ребра держалась и слезы лила. Печалилась, видать, обо мне. Знаю я, что такое любовь, – и вздохнул, бросив очередную куриную косточку в кусты.

Мы переночевали на берегу. С удовольствием поговорили с драконом об их мире. На прощание, как галантный кавалер, дракон мне цветочек подарил. Шепнул тихо на ухо:

– Знаю, Крошечка, что не мальчик ты, но чужие секреты – это чужие секреты. Хочешь на мальчика походить – походи. Но как девушке подарю на прощание я тебе цветочек аленький. Положи его за пазуху, он тебя согревать будет, и, может, еще на что сгодится.

Так и не узнав больше ничего про принцессу, мы отправились по дороге дальше.

По пути рассматривали придорожную растительность. Я все вспоминала дракона. Какой лапочка оказался – общительный, добродушный, цветочек подарил. Цветочек тот как за пазухой кожи коснулся, так и отпечатался на ней. Странный подарок. Но подарков мне давно никто не дарил, приятно. Поняла, что люблю не только собак, но и драконов. Может, и к другим пресмыкающимся присмотреться, чтобы еще кого любить в этом мире? Собак тут не видно, а любить-то кого-то надо. Так сердце любви просит!

Долго ли, коротко ли мы шли, но на пути показался домик. Хиленький такой, развалюшечка, но явно жилой. На пороге сидел человек и сосредоточенно смотрел в пространство. Мы подошли ближе и поняли, что он на нас никак не реагирует. Я помахала рукой перед его лицом – может, слепой или вообще слепоглухонемой? Да вроде нет. Вскорости он очнулся и пристально на нас посмотрел, почти так же, как перед этим вдаль глядел.

– Здравствуйте, уважаемый, – вежливо обратилась я.

Но человек молчал, озадаченно нас рассматривая.

– Вы, вероятно, учитель? – спросила я. – Мы вот тут путешествуем с Котигорошком. Ищем кое-кого.

Прежде, чем рассказать о нас и высказать просьбу, я решила побыть учтивой. Слышала, что ученые люди больше любят сами говорить и поучать, чем других слушать. Тем более, это даже интересно – вдруг что-то полезное поведает. Но человек как в рот воды набрал.

– Мы, вероятно, прервали ваши важные размышления. Вы думали о чем-то значительном, может, великом. Если так, простите нас и уделите немного внимания.

Учитель странно дернулся от моих слов и непонятно почему окинул меня сердитым взглядом.

– Я давно научился не думать. Действие – это добро, думание – порочный круг, который никуда никого не ведет. Поэтому думание надо остановить, но не действие. Когда едите – просто ешьте. Гуляя – просто гуляйте. Когда деретесь – просто деритесь. Думающий никогда не бывает здесь и сейчас, он никогда не в настоящем, он всегда где-то еще. Отрекитесь от думанья, но не отрекайтесь от действия.

Котигорошек почесал потылицу и воодушевился от этих слов.

– Я тоже делать много чего могу, то бишь действовать. Могу биться, могу не биться. Могу булаву поднять, могу ее опустить. Могу копать, могу не копать. Да много еще чего могу. А в деревне говорили: ты, прежде чем делать, Котигорошек, подумай. Я их спрашивал: как это – думать? А они странно на меня смотрели и говорили, что даже дурак «думкою богатеет», так ты, мол, у нас особый случай. Надо тебе особого учителя найти или служить в армию пойти.

Теперь учитель пришел в восторг и глядел на Котигорошка, не скрывая своей заинтересованности.

– Ты не умеешь думать? – спросил он с любопытством.

Котигорошек немного засмущался, а учитель все больше воодушевлялся.

– Это замечательно, восхитительно. Иди ко мне в ученики. Я считаю, ты достигнешь невероятных высот в постижении истины. Всех своих учеников я с большим трудом учил не думать, а тут такой материал. Почти готовый.

– Я бы пошел, но король нам с Крошечкой поручение дал: принцессу найти. Я, правда, хотел бы у Вас учиться, но пока не могу.

Тут я не выдержала и встряла, так все было необычно, неслыханно, интересно.

– Вы, наверное, философ?

– Нет, что вы, деточка. Философия – это и есть страна дураков: в ней вы живете в словах, а не в реальности.

– А разве не станешь дураком, если не думать?

– Если вы отречетесь от думания, можно стать бессознательным, а можно дураком. Вы можете начать делать, что попало, потому что не знаете, что делать, но вы не думайте об этом. Чем больше вы говорите и думаете, тем дальше вы уходите прочь от Истины. Прекратите говорить и думать – и не будет ничего, чего бы вы не смогли постичь. Постигнув истину, вы никогда не станете дураком.

Глаза у учителя опять устремились в пространство. Очнувшись, он продолжил:

– Не-думание – это дверь. Бессловесность – это врата. Не-ум – это путь. Ум скажет: «Нет, это кажется трудным, невозможным, как ты можешь остановить думание?», – и вы ушли прочь от Истины. Слушайте ум – и вы никогда не будете рядом с Истиной. Слушайте ум – и вы всегда в путешествии вдали от истины.