Тимофей проснулся и, не открывая глаз, понял, что рядом мама. На его руке лежит мамина рука, она такая мягкая и тёплая. Он широко улыбнулся и пошевелился. «Мама» вдруг резко убрала руку, мяукнула и прыгнула на пол.

– Ах это ты, Черныш! Ну зачем ты будишь меня вперёд мамы. Я мог бы ещё поспать. – Тимофей закинул руки за голову и сладко потянулся. – И почему так, вечером ну никак глаза не хотят закрываться, а утром хоть руками их открывай. И ты, Черныш, тоже всё делаешь наоборот. Вечером я тебя укладываю с собой спать, а ты вырываешься и прячешься под кроватью.

– Тимоша, пора вставать, – мама, улыбаясь, заглянула в комнату, – какой молодец, сам проснулся. Молоко с хлопьями уже на столе. Быстро умываться и за стол. – И мамино лицо исчезло за дверью.

«Конечно, мама тоже торопится на работу, и ей некогда со мной разговоры разговаривать, я ведь большой, понимаю. Ладно, в детском саду наговорюсь с Максимкой».

На кухне Тимку ждал сюрприз. Черныш сидел на столе и пил из его тарелки молоко. А вот хлопья он есть не стал.

«Жаль, Черныш, что ты не ешь хлопья, мама бы похвалила меня за то, что я так быстро всё съел. Зачем только мама меня кормит утром? Я ведь и в садике могу поесть. Хотя, честно, я и в садике утром не хочу есть кашу».

Тимофей уже почти оделся, только не мог найти носок. Вечером, он точно помнил, положил два носка на стул, а утром один исчез.

– Мам, ты не брала мой носок? Его нигде нет.

– Может, его взял поносить Черныш, – пошутила мама.

Черныш сидел на подоконнике, прикрыв глаза, вид у него был хитрый прехитрый. А может, это просто показалось Тимке, ведь коты-то носки не носят.

Мама достала из шкафа новые носки.

– Я их не буду снимать, чтобы не исчезли, – пообещал Тимофей.

По дороге в детский садик Тимофей с мамой шли, крепко держась за руки, вернее, это мама крепко держала сына за руку, особенно когда надо было переходить дорогу. А Тимка рассказал маме, как утром его разбудил Черныш.

– Мамочка, слушай мои стихи:

Мама засмеялась и сказала: «Вот теперь мне ясно, как тебе удаётся по утрам так быстро позавтракать!»

Тимка понял, что сам выдал себя и Черныша подвёл.

Всё утро Тимофей с Максимом рассказывали друг другу, как провели вчера вечер и сегодняшнее утро. А самое главное – друзья до обеда придумывали, куда они поедут путешествовать во время послеобеденного сна в детском саду. Конечно, это было в их мечтах. Просто, когда ребята закрывали глаза, они начинали представлять себя путешественниками. А после сна делились друг с другом впечатлениями, ведь они были в одном месте. Это было так здорово! Очень часто их рассказы так точно совпадали, как будто они, и правда, были там вместе, и друзья сами этому удивлялись.

– А давай слетаем на Северный полюс. Вчера мы с папой смотрели по телевизору, как там живут и работают люди. Они называют себя полярниками и очень тепло одеваются, – предложил Максимка.

– Можно! Попасть летом в зиму, – такого с нами ещё не приключалось. Только, что мы там будем делать?

– Как, что? Как все полярники, изучать природу и погоду. На белых медведей посмотрим, на северных собак и оленей.

За обедом друзья обсуждали, что возьмут с собой и какие тёплые вещи им будут очень нужны:

– Обязательно оденем валенки, пуховик и толстые варежки. Иначе мы можем превратиться сразу в сосульки.

– Я возьму коньки, – заявил Тимка.

– Не, там нет ровного льда, возьмём лучше лыжи.

Спать после обеда дети в их группе не очень-то любили, поэтому укладывались медленно, с разговорами. И только Тимофей с Максимом быстро ныряли в свои кровати и закрывали глаза. За это Ирина Витальевна, любимая их воспитательница, всегда хвалила и ставила их в пример другим ребятам. Но ведь она не знала их тайну, и никто-никто не знал. У Ирины Витальевны были добрые карие глаза, светлые волосы и стройная фигура. Девочки старались ей подражать, а некоторые мальчишки даже были влюблены в неё.

– Тимофей, а ты почему лёг в носках в кровать? – От удивлёния глаза Ирины Витальевны стали большими и круглыми.

– Это я обещал маме, что не буду их снимать, а то ведь они могут опять исчезнуть.

– У тебя волшебные носки? – ещё больше удивилась она.

– Наверное, так и есть, – ответил Тимофей, – раз они могут сами исчезать.

– А может, я положу их в шкафчик и закрою его волшебным ключом, оттуда им не выбраться. Когда ты проснёшься, мы вместе их достанем. Хорошо?

– Ой, Ирина Витальевна, посмотрим, чьё волшебство сильнее, – с сомнением ответил Тимка, но носки всё-таки снял.

– Всё, глазки закрыли и на правый бочок.

Тимофей стоял среди бесконечной снежной равнины и махал вслед улетающему самолёту. Самолёт становился всё меньше и меньше, потом он превратился в маленькую точечку и совсем растаял в небе. Ветер завывал и дул с такой силой, что, казалось, сейчас сорвёт с Тимки и пуховик, и шапку. Медленными шагами, увязая в снегу, держа двумя руками шапку, Тимка двинулся к домику, который находился, как казалось, совсем близко. Но это только казалось! Тяжёлый рюкзак, к которому были привязаны лыжи, очень мешал идти быстрее.

«Одену-ка я лыжи, – догадался Тимка, – хорошо, что Максим подсказал их взять».

На лыжах оставшийся путь он прошёл, можно даже сказать, с удовольствием. Дверь в домик была занесена снегом, и Тимофей целый час руками откидывал снег от дверей. На замок двери на Севере не закрывают, поэтому Тимке удалось попасть в дом без всяких ключей. – Ура! Я в доме! Я в тепле.

В доме, а на Севере принято говорить, на полярной станции, были большая прихожая, которая служила кладовой, и две комнаты. В кладовой хранилось всё: вещи, продукты, какие-то приборы и инструменты. Большая комната была и кухней, и столовой, и, видимо, местом работы полярников, так как огромный стол и шкафы занимали половину комнаты. Во второй комнате стояли три кровати и шкаф.