– Насчет обуви я себя не затруднял, – сообщилСилк. – Башмаки недраков весьма неудобны, возможно, потому, что недракиеще не осознали существенной разницы между правой и левой ступней. – Силкнадел остроконечную шляпу, сдвинув ее набекрень. – А как вам нравится это? –спросил он, красуясь.

– Разве он на самом деле не похож на ласку? –спросил Белгарат у Гариона.

Силк бросил на него недовольный взгляд, но промолчал.

Они спустились вниз, вывели лошадей из пристроенных кгостинице конюшен и вскочили в седла. Кислое выражение сохранялось на лице уСилка всю дорогу, пока они выезжали из Яр Горака. Когда же они достигли вершиныхолма, расположенного к северу от города, Силк соскочил с лошади, схватил сземли огромный камень и яростно швырнул его в дома, сгрудившиеся внизу.

– Ну и как, принесло это тебе облегчение? – слюбопытством спросил Белгарат.

Презрительно сопя, Силк снова сел на лошадь, и онипродолжили путь вниз по другой стороне холма.

В течение следующих нескольких дней они ехали черезнагромождения камней и заросли чахлых деревьев. С каждым днем солнце пригреваловсе теплее, а небо, по мере того как они углублялись в горы со снежнымивершинами, становилось ярко-голубым. Между ослепительно белыми пикамирасстилались светло-зеленые луга, где полевые цветы склоняли свои головки подгорным ветерком. Пряный воздух был насыщен запахами смолистых вечнозеленыхдеревьев, и то тут, то там путники видели пасущегося оленя, который поднималголову, чтобы понаблюдать за ними своими большими удивленными глазами.

Белгарат уверенно держал путь в восточном направлении,причем он держался настороже и все замечал. В нем не осталось и признаков тойполудремы, в которой он обычно пребывал, когда они ехали по более протореннымдорогам. Здесь, высоко в горах, он казался даже несколько моложе.

Им встречались и другие путешественники – большей частьюнедраки, облаченные в кожаные одежды. Однако видели они и группу драснийцев,работавших на крутом склоне, а однажды, вдалеке, – человека, которыйвыглядел как толнедриец. Их разговоры с этими путешественниками были краткими иосторожными.

Горы Гар Ог Недрака очень редко посещали представителизакона, и каждому, кто вступал в них, необходимо было позаботиться обезопасности.

Единственным исключением из встреченных ими людей оказалсясловоохотливый старик золотоискатель, появившийся однажды утром изсветло-голубой тени деревьев верхом на осле. Его спутанные волосы былисовершенно седыми, а одежда, по всей видимости, состояла из тряпок, подобранныхпо пути. Загорелое морщинистое лицо старика казалось дубленым, как старая кожа,а голубые глаза весело поблескивали. Он присоединился к ним безо всякихприветствий и тут же начал говорить так, как если бы продолжал прерванныйнакануне разговор.

В его голосе и манерах чувствовалась склонность к юмору, иэто сразу понравилось Гариону.

– Наверное, прошло десять лет или более, как я впервыепрошел по этой тропе, – начал он, трясясь на своем осле рядом сГарионом. – Теперь я редко спускаюсь в эту часть гор. Песчаное дно уручьев здесь разрабатывалось по крайней мере сотни раз. Куда же вынаправляетесь?

– Точно не знаю, – осторожно ответилГарион. – Я здесь никогда раньше не был и поэтому просто следую за своимиспутниками.

– Если бы вы подались к северу, то нашли бы дорогулучше, – посоветовал человек на осле, – выше к Мориндленду. Конечно,там вам следовало бы быть осторожными. Но, как говорится, без риска не будетприбыли. – Он с любопытством покосился на Гариона:

– Вы ведь не недрак, не так ли?

– Сендар, – кратко ответил Гарион.

– Никогда не был в Сендарии, – задумчиво сказалстарый золотоискатель. – В действительности я нигде не был, за исключениемэтой местности. – Он с какой-то любовью посмотрел вокруг: на заснеженныевершины и зеленые леса. – Никогда не хотел поехать в какое-нибудь другоеместо. Вот уже лет семьдесят я прочесываю эти горы из конца в конец и много отэтого не получил, если не считать удовольствия от пребывания здесь. Однаждынашел нанос речного песка, в котором было так много красного золота, что онказался залитым кровью. Но меня там застала зима, и я едва не замерз до смерти,пытаясь выбраться оттуда.

– Вы вернулись туда следующей весной? – Гарион немог удержаться, чтобы не задать этого вопроса.

– Собирался, но я очень много пил в ту зиму: у меняхватало золота. Как бы то ни было, выпивка как бы размягчила мои мозги. Наследующий год я взял с собой для компании несколько бочонков с элем, а этоникогда добра не приносит.

Выпивка действует сильнее, когда подымаешься в горы, и ты невсегда обращаешь внимание на то, на что следовало бы обратить. – Оноткинулся в седле, инстинктивно ухватившись за живот. – Я вышел на равнинык северу от гор – в Мориндленде. Я думал в то время, что легче ехать по ровнойземле. Что ж, короче говоря, я натолкнулся на банду мориндимов, и они захватилименя в плен. Я по уши завяз в бочонке с элем и не вылезал из него день илибольше. Когда они взяли меня, я был чрезвычайно хорош. К счастью, я полагаю.Мориндимы очень суеверны, и они подумали, что я одержимый. Это-то, вероятно, испасло мне жизнь. Они держали меня пять или шесть лет, пытаясь разгадать мойбуйный бред и видения. Дело в том, что как только я протрезвел и оценилобстановку, то уж постарался изобразить безумие на полную катушку. В концеконцов мориндимы устали от моей клоунады и стали не так уж тщательно наблюдатьза мной. И я улизнул. Но к тому времени я вроде бы уже забыл, где точнонаходится та река.

Ну и ищу ее, когда подымаюсь по этому пути. – Его речьказалась бессвязной, но голубые глаза смотрели проницательно. – А что этоза большой меч, молодой человек, который вы носите с собой? Кого вы собираетесьим убить?

Вопрос прозвучал так внезапно, что у Гариона даже не быловремени удивиться.

– Забавная штука, этот ваш меч, – проницательнодобавил потрепанный старик. – Он, кажется, смещается со своего места,чтобы стать незаметным. – Затем старик обернулся к Белгарату, которыйочень пристально смотрел на него. – Вы почти совсем не изменились, –заметил он.

– А вы все так же слишком много говорите, – ответилБелгарат.

– Каждые несколько лет я испытываю жаждуобщения, – признался старик на осле. – А ваша дочь здорова?

Белгарат кивнул.

– Красивая женщина ваша дочь, но, однако, с плохимхарактером.

– Уж здесь-то не произошло заметных изменений.