Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А если я откажу?
– Вы больше не услышите от меня ни слова.
Длительное молчание.
– Если вы хотите хорошо выглядеть, значит, вы хотите выжить.
Желание Халеда было исполнено. Он насладился теплой водой, мылом и лезвием бритвы, жалея о том, что не ценил раньше по достоинству это скромное повседневное счастье, такое простое и такое необходимое. Казалось, не хватало только капельки парфюма и чистой рубашки для того, чтобы, как всегда, предстать перед своими коллегами по работе и объяснить им задачи на день.
Это солнечное утро было прекрасным, дул свежий ветерок, спокойствие царило над Пальмирой, как если бы город королевы Зенобии готовился встретить нетерпеливых туристов, жаждущих открыть для себя всё его очарование.
– Итак, Халед?
– Спасибо, что помогли мне принять нормальный вид.
– В случае честного сотрудничества Исламское государство не откажет вам и в титуле эмира.
– Сотрудничество… Какого характера?
– Хватит шуток. Дайте мне полный список Высших неизвестных и раскройте тайны вашей алхимии.
– Смешные предрассудки… Кто еще может в них верить?
– Мое терпение лопнуло. Или вы говорите, или я передаю вас палачам.
– Мне нечего вам сказать.
– У вас нет ни единого шанса отсюда выбраться. Ни единого.
– Кто знает?…
Вопрос смутил инквизитора. Может быть, этот безобидный с виду заложник обладает неожиданной властью?
Лишь пыль в глаза, битва проиграна!
– Всё кончено, Халед. Ваши храмы, ваши могилы, ваши колонны обречены. И вы тоже, если будете продолжать так глупо мне сопротивляться. Жизнь – это так ценно… Вы разве не дорожите жизнью?
– Меньше, чем клятвой сдержать свое слово.
Ответом на это заявление стал вымученный смешок инквизитора.
– В последний раз… Говорите!
– У вас ничего не выйдет. Высшие неизвестные одолеют противника.
Человек в серебристых очках прокричал приказ на арабском. Двое бородатых мужчин подбежали и схватили археолога под руки.
– Я еще могу всё остановить.
Халед посмотрел на своего мучителя с ненавистью, и во взгляде его читалось такое превосходство, что тому стало неловко.
Бородачи подтолкнули заключенного к джипу, который отвез их на главную площадь современного города.
О чем думать, когда час казни так близок? О своей семье и о близких по духу людях, об этих девяти идеалистах, которые посвятили свое существование сохранению человечества, какие бы бури, войны и революции его ни одолевали. О Пальмире, которая является частью Всемирного наследия и для спасения которой человечество не делает ровным счетом ничего. Единственный закон, который правит здесь, в Афганистане, в Камбодже и вообще везде, – это трусость. Больше не было Черчилля, чтобы противостоять варварству. Только Высшие неизвестные пытались сохранить искорку сопротивления, настолько слабую, готовую вот-вот погаснуть.
По крайней мере, он их не предаст.
Многочисленная толпа ждала спектакля. Женщины, словно призраки, спрятанные с ног до головы в черное, скандировали полные ненависти лозунги в адрес нечестивого археолога, который осмелился возродить руины, предшествующие Пророку.
Бородач нацепил на него табличку, обвиняющую его в идолопоклонстве, непростительном преступлении.
В первом ряду кричавших – юный Моктар. Подмигнув, он дал Халеду понять, что миссия его была выполнена.
Бутылка была брошена в море, теперь Халед умрет спокойно. Будущее больше от него не зависело.
Когда палач, потрясая ножом мясника, приблизился к нему, Халед вспомнил лица восьми своих товарищей по духу, снова пережил их последнее собрание, когда они, осознавая всю опасность, поклялись друг другу бороться до последнего.
Представители новой власти – Исламского государства – разбросали вокруг осужденного всё имущество, найденное у него дома: простыни, подушки, посуду, лампы, шкафы, ящики, технику, книги, картины… Мальчишки топтали всё это ногами, призывая к смерти осквернителя.
Человек в серебристых очках поспешил к своему частному самолету: у него впереди были важные встречи, и относительный провал этой миссии уже оставался в прошлом.
– Я перережу тебе глотку, собака, – сказал палач. – А потом я разрежу твое тело на кусочки, и они сгниют на солнце.
Халед пристально посмотрел на него:
– Убей меня стоя, я буду таким же прямым, как и статуи, которым я посвятил свою жизнь.[26]
Под вопли толпы бородач яростно схватился за оружие.
Высокопоставленный чиновник ООН был в ужасном настроении. Неверная жена, невыносимые дети-двоечники, портфель ценных биржевых бумаг в плачевном состоянии, смертельная борьба за повышение на службе и упертое начальство.
В свои годы он уже не был приверженцем ни честности, ни добродетели. Инвестиции не приносили дохода. В обед его любовница немного снимет ему напряжение… Он обещал ей развод, затем свадьбу, должность советницы, затем отдых на море, красивый дом… И это прокатывало. Так что зачем лишать себя удовольствия?
Секретарша пересмотрела его мейлы. Девяносто процентов – в мусорное ведро. Над остальным надо поразмыслить. Среди бумажных писем, которыми еще пользуются последние динозавры, был странный конверт. Как минимум десять штампов и арабские буквы.
Чиновник вызвал охранника:
– Откройте это в лаборатории.
Не хватало еще какого-нибудь подвоха.
Всё чисто. Ему принесли пожелтевший листок бумаги с коротким текстом:
Operate Sphinx.
– О Господи, – прошептал чиновник, – это случилось!
Немногие знали о существовании этой организации, и он не должен был быть в их числе. Случайная встреча с археологом Халедом, спасителем Пальмиры. Королевский ужин, родство душ, взаимное доверие… Чиновник тогда был опустошен, его очаровала история Халеда. Но карьера – прежде всего. Он пообещал Халеду, что поможет ему в случае опасности. Если он получит кодовую фразу «Operate Sphinx», то сразу же вмешается.
Но эта клятва осталась в прошлом – сегодня мир стал совсем иным. Соединенные Штаты диктовали свою волю разным странам куда как в большей степени, чем когда-либо, ислам распространялся повсюду, во всем мире царили информационные технологии, процветала тупость.
Не время начинать крестовые походы, обреченные на поражение. Трусость? Нет. Разумное поведение опытного человека.