Затем в полку начались регулярные «экзерциции воинские», то есть учения. Весной 1766 года, когда сошли снега с полей, бывшие казаки стали выезжать в степь под селом Ахтыркой и учиться действовать по командам офицеров и в сомкнутом конном строю «колено о колено», ходить в атаки шеренгами, а не лавой, как это было у них заведено раньше, делать повороты и заезды поэскадронно и повзводно, что требовало немалой выучки от лошадей.

Обучение гусар велось по кавалерийскому Уставу 1763 года. Однако особые задачи легкой конницы, по мнению военной администрации, требовали и особого, гусарского Устава. Написать такой Устав поручили бригадиру Подгоричани. Но он, лихой наездник и отличный строевой офицер, был лишь «по нужде грамотным» и с этим поручением не справился. Русские гусарские полки остались без гусарского Устава. Но это не помешало им успешно сражаться с турками в годы первой Русско-турецкой войны (1768–1774) и внести свою лепту в такие громкие победы русского оружия, как сражения при Кагуле, при Рябой Могиле, на реке Ларге, взятие крепостей Хотин, Килия, Измаил.

Хотя по Кючук-Кайнарджийскому мирному договору, подписанному с турками в июне 1774 года, к России отошли Причерноморье и Приазовье, а граница с Турцией на Украине отодвинулась до реки Южный Буг, многие проблемы в отношениях двух стран не были решены. Турки жаждали реванша, и военные действия вспыхнули вновь в 1787 год} Но гусары в них участия не принимали по той крич) не, что в это время гусарских полков в русской армии… не было.

Президент Военной коллегии, фельдмаршал и командующий всей русской конницей светлейший князь Потемкин-Таврический лишил армейских щеголей их излюбленного мундира в ходе реформы 1783–1786 годов. Реформа сыграла положительную роль и совершенно преобразила нашу конницу, но с гусарами обошлась сурово. Все гусарские полки, ставшие теперь не поселенными, а регулярными, были переименованы в легко-конные. Для экономии казенных денег и для унификации форменной одежды гусары получили вместо расшитых доломанов и ментиков одинаковые со всей армией куртки из синего сукна с красными воротниками, лацканами и обшлагами.

Впрочем, два гусарских формирования все-таки сохранились. Первое в Санкт-Петербурге, при дворе Екатерины II, называлось лейб-гвардии Гусарским эскадроном; оно насчитывало в своих рядах 133 человека. Сформировали его в 1775 году из нижних чинов гусарских полков Сербского, Молдавского, Валашского, Черного и Желтого, особенно отличившихся в первую Русско-турецкую войну.

Второе формирование, пышно именовавшееся полком, находилось в Гатчине и состояло из 175 человек. Здесь наследник престола великий князь Павел Петрович держал собственное небольшое войско. В гатчинском отряде, как отмечал современник, «служил сор екатерининской армии», то есть люди, отчисленные за разные провинности и проступки из полков, а также иностранцы, в основном выходцы из Пруссии, которых наследник нанимал для передачи военного опыта своего кумира — прусского короля Фридриха II.

Павел Петрович и вернул гусар в русскую армию, когда начал царствовать. Безжалостно ломая военную систему, созданную Потемкиным, император создавал свою армию по образу и подобию прусской. Он почти в два раза сократил численность конницы и при этом придерживался соотношения между ее родами, принятого в Пруссии еще в середине XVIII столетия, в эпоху расцвета линейной тактики. У Фридриха было 13 кирасирских полков, 12 драгунских и 10 гусарских. Русская кавалерия к концу царствования Павла I имела 13 кирасирских, 12 драгунских и 8 гусарских полков, а кроме того, еще два конных вербованных полка (будущие уланы) и один регулярный казачий полк: Чугуевский, впоследствии также переименованный в уланский.

Но и теперь нашим гусарам, переодетым в униформу прусского образца, воевать не пришлось. Самым значительным военным событием павловской эпохи был Итало-Швейцарский поход Суворова в 1799–1800 годах, но в нем они участия не принимали. Лишь один гусарский полк — Сумский, или в те годы полк генерал-майора Лыкошина, затем генерал-майора Головина — находился в корпусе Римского-Корсакова, разбитом в сражении при Цюрихе в сентябре 1799 года.

Зато русские гусары наконец-то получили свой собственный Устав. Он вышел в свет в 1797 году и назывался «Его Императорского Величества Воинский Устав о полевой Гусарской службе». Не беда, что эта книга являлась переводом с немецкого и повторяла, правда, с некоторыми изменениями, аналогичный Устав Фридриха II. Главное было сделано: русская легкая конница получила свод правил и узаконений, отражающих все особенности ее службы. Гусарский Устав имел много сносок на «Устав Конного полка» (для кирасир и драгун), также вышедший в 1797 году. Оба эти издания, впоследствии дополненные отдельными приказами и инструкциями, определили повседневную жизнь, быт, обучение и действия на поле боя наших гусар и улан в новый период европейской военной истории, который принято называть наполеоновским.

Еще с самых первых столкновений с Наполеоном, которые происходили вдалеке от Санкт-Петербурга и Москвы, в России понимали, куда в конечном счете будет направлен удар нового претендента на мировое господство. Но армия, оставленная убитым заговорщиками 11 марта 1801 года императором Павлом I, была совершенно не готова к борьбе с невиданным доселе противником. Она нуждалась в срочных реформах, и к ним правительство Александра I приступило незамедлительно.

Воинская комиссия, которую возглавил младший брат императора цесаревич великий князь Константин Павлович, начала работу в июле 1801 года. В ее состав вошли известные военачальники и опытные военные администраторы: генералы от инфантерии князь Прозоровский, Ламб, Татищев, Голенищев-Кутузов, генерал-провиантмейстер Свечин, генерал-лейтенанты Аракчеев, Тормасов, князь Волконский, князь Долгоруков, генерал-майор Русанов.

Комиссия должна была внести предложения по целому ряду вопросов, связанных с устройством и содержанием войск: определить общее их число по родам и порядок их размещения, разработать штаты полков, рот и эскадронов, определить меры по лучшему продовольствованию и фуражированию, обмундированию, снаряжению и вооружению армии. Комиссия довольно быстро пришла к выводу, что численность регулярной кавалерии не находится «в соразмерности числа эскадронов с числом батальонов», или проще говоря, что пехоты в российской армии слишком много, а конницы — слишком мало (это было следствием политики экономии средств, которую проводил Павел I). Еще один вывод комиссии касался тяжелой конницы: предложено было ее сократить с тринадцати полков до шести, увеличив при этом драгунский корпус. Комиссия озаботилась и судьбой легкой кавалерии. Всем было ясно, что ее численность надо увеличивать. Но генералы не осмелились сами предлагать такое, написав, что «когда предстанет надобность, то может и кавалерия быть умножена казаками и другими нерегулярными войсками, без излишних по содержанию в мирное время издержек…»

Император Александр I, понимая, что мирное время может оказаться очень коротким, а казаки по организации и дисциплине никогда не сравняются с конницей регулярной, принял решение о формировании шести новых кавалерийских полков, два из которых должны были стать гусарскими. Указ об этом вышел в мае 1803 года. Затем в 1806 и 1807 годах были созданы еще два гусарских полка. Всего же 1812 году Россия имела 12 гусарских полков: 1 — в гвардии и 11 — в армии. В декабре 1812 года был сформирован еще один армейский гусарский полк, а в феврале 1824-го — еще один гвардейский.