Дженнифер, напротив, оказалась разговорчивой особой.

— Вот мы и встретились снова, — сказала она, обращаясь к Тиффани. — Раз это превратилось в традицию, наверное, мне следует представиться. Дженнифер Флеминг из Чикаго. Экономка по профессии. Мое агентство направило меня в Нэшарт на год… или дольше, если мне там понравится.

Глаза Тиффани расширились при воспоминании о том, что сказала мать, помогая паковать вещи. «Зачем мне брать новую одежду, мама? — спросила она. — Вряд ли она понадобится мне на ранчо». «Понадобится, — возразила та. — Не нужно менять свои привычки только потому, что ты оказалась в Монтане. Я привила твоему отцу городские привычки, пока была там. Он привык к дому, полному слуг, официальным обедам и другим вещам, украшающим жизнь. Даже если после моего отъезда он деградировал, тебе нужно только напомнить ему, к чему ты привыкла, и, не сомневаюсь, он сделает все, что нужно, если еще не сделал. Он написал мне, что нанял экономку из Чикаго, чтобы ты чувствовала себя, как дома».

Поскольку ничего такого в последнем письме не было, Тиффани предположила, что отец писал об этом в одном из более ранних писем, которое Роуз ей не показала. А что, если эта молодая женщина, сидящая рядом с ней, та самая экономка? Сколько экономок может ехать из Чикаго в такой маленький городок, как Нэшарт?

Тиффани рассмеялась.

— Ну и совпадение. Интересно, это случайно не мой отец нанял вас? Франклин Уоррен?

— Он самый!

— Но я полагала, что вы уже прибыли на ранчо, — заметила Тиффани.

— Так и планировалось. Но мне пришлось уговаривать своих родных и жениха, который хотел, чтобы я подождала, пока мы сможем поехать вместе. Это была его идея — начать нашу совместную жизнь на Западе, и хотя он предпочитает Калифорнию, но не против того, чтобы дать шанс Монтане, если мне там понравится. Тем не менее он возражал, чтобы я ехала одна. Но я не могла упустить эту работу, предложенную в агентстве, потому что она очень хорошо оплачивается. Ваш отец, должно быть, довольно богат.

Тиффани не представляла, богат ли ее отец, и только улыбнулась вместо ответа. Анна смерила Дженнифер неодобрительным взглядом. Она повидала немало экономок, как и Тиффани, если уж на то пошло. Но они никогда не встречали такой болтливой и такой молодой, как Дженнифер. Впрочем, они встретились в необычной обстановке, путешествуя в душном, переполненном поезде, направлявшемся в удаленную часть страны, которой едва коснулась цивилизация. Это могла быть нервная болтовня. Кроме того, Дженнифер еще не приступила к обязанностям экономки и, возможно, не считала нужным, пока не начнет работать, переходить на официальный тон с дочерью нового хозяина.

Дженнифер продолжала болтать. Фермер не проронил ни слова, даже не представился, уткнувшись в свою тарелку. Было крайне неприлично, что он вообще сидит за их столиком, но вполне объяснимо, учитывая, что поезд переполнен и число женщин превышало число мужчин. Анна не скрывала своего неодобрения, по крайней мере от хозяйки, бросая на нее выразительные взгляды и покачивая головой. Тиффани едва сдерживала смех, наблюдая за ее гримасами, но поняла послание, которое пыталась передать ей горничная: быстрее покончить с едой и уйти. Тиффани так и сделала, и, попрощавшись с Дженнифер, которая пообещала навестить их позже в вагоне, они вернулись на свои места, где их ждал Томас Гиббонс, отставной маршал Соединенных Штатов, которого Роуз наняла, чтобы сопроводить дочь до Нэшарта.

Это был мужчина средних лет, не слишком дружелюбный на вид. Из того немногого, что сообщила о нем Роуз, прежде чем они встретились в Чикаго, следовало, что его рекомендовало агентство Пинкертона. Гиббонс иногда работал на них, если задание вело в Скалистые горы, где он обосновался. Он ел два раза в день, за завтраком и ужином, и поэтому не пошел обедать со своими подопечными. Хотя Гиббонс серьезно относился к своей работе, он позволял Тиффани и Анне свободно перемещаться по поезду. Но стоило им покинуть поезд, как он оказывался рядом, держа правую руку на револьвере, который красовался у него на бедре.

В данный момент они находились на длинном перегоне между двумя городами. Прибытие в следующий город ожидалось не раньше вечера, и Тиффани даже не знала, будет ли там остановка. Предполагалось, что переселенцы сойдут с поезда утром, что сулило им с Анной относительную тишину и покой на несколько оставшихся часов путешествия.

Гиббонс встал и шагнул в проход, чтобы пропустить дам к их местам у окна. Он галантно занял место с краю, где ему приходилось терпеть толчки пассажиров, которые проходили мимо, покачиваясь на ходу. А поскольку их вагон располагался в середине поезда, через него постоянно шли люди, направляясь в вагон ресторан и возвращаясь оттуда.

— Нам следовало подождать, пока рассосется очередь, — посетовала Анна, пробираясь к своему месту.

— И снова остаться без обеда? — отозвалась Тиффани, подождав, пока Анна сядет. — Уж лучше разделить столик с другими пассажирами.

Наблюдать за окрестностями, мимо которых они проезжали, было единственным развлечением для обеих, и они по очереди занимали место у окна. Со среднего сиденья тоже открывался ничем не заслоненный вид, просто сиденье у окна предоставляло более широкую панораму.

Поезд следовал через южную часть Висконсина, где на тучных полях колосилась пшеница, но Тиффани слышала от попутчиков, что земля там становится все менее плодородной, вот почему многие из них так радовались возможности начать новую жизнь в Монтане. Собственно, радовались в основном мужчины. Их жены грустили, вынужденные бросить дома, где жили несколько поколений их предков, а некоторые даже плакали.

Местность в Миннесоте оказалась интереснее, перемежаясь озерами и степями, хотя там тоже имелось немало ферм. По сравнению с ней Дакота с ее открытыми пространствами была практически не заселена, оставаясь дикой и необжитой. Тиффани заметила нескольких поселенцев, суетившихся вокруг обложенных дерном домишек. Она даже увидела настоящего бизона! Но то, что она увидела утром, когда пришла очередь сидеть у окна, привело ее в трепет. Это были два всадника, обнаженные по пояс, с длинными черными волосами, заплетенными в косы. Они сидели на лошадях без седел, устремив взгляды на проходящий поезд. Тиффани чуть не свернула шею, глядя на них, пока они не исчезли из виду.

Анна в этот момент дремала, положив голову на плечо Тиффани. Та не стала будить ее, чтобы показать индейцев, и решила вообще не упоминать о них, чтобы не тревожить лишний раз свою горничную. Роуз заверила их, что индейские войны в Монтане закончились и последнее крупное сражение произошло шесть лет назад. Хотя войска белых потерпели поражение, спустя год солдаты окружили племена и заставили переместиться в резервацию за пределами территории.

Едва Тиффани уселась на среднее сиденье, как поезд резко остановился и Гиббонс, все еще стоявший в проходе, чуть не упал. Он медленно опустился на свое место, озадачив Тиффани своим встревоженным видом.

Анна, казалось, ничего не заметила.

— И что теперь? — поинтересовалась она раздраженно. — Я не удивлюсь, если поезд сломался от такой перегрузки.