Тиффани кивнула и похлопала маршала по руке, радуясь, что это ужасное происшествие закончилось. Теперь она не понаслышке знала, как опасно на Западе. Неужели она и вправду сказала матери, что воспринимает эту поездку как каникулы? Ей была ненавистна каждая минута этого путешествия начиная с того момента, как они с Роуз расстались. Тиффани хотела только одного — вернуться домой!

Она оставалась с маршалом, пока не вернулась Анна, сообщившая, что нужно срочно возвращаться, если они не хотят отстать от поезда. Учитывая случившееся, Тиффани полагала, что остановка будет более продолжительной. Но убитых бандитов выгрузили из вагонов, раненых доставили к местному доктору, главный кондуктор оповестил власти об ограблении, и теперь поезд был готов к отправлению.

Тиффани помедлила у постели маршала. Она чувствовала себя виноватой в его ранении. Если бы не она, мистер Гиббонс не оказался бы в этом поезде. Она почти решилась остаться и ухаживать за ним, пока он не поправится, но более здравые мысли возобладали. Вряд ли она сможет быть полезной, не имея представления об уходе за больными. К тому же они могут застрять в этом крохотном городишке, если вслед за экспрессом здесь и другие поезда перестанут останавливаться. При мысли, что придется задержаться в этих диких краях хоть на день дольше, чем она обещала матери, Тиффани содрогнулась.

Шестьдесят дней и ни минутой больше, а потом она вернется в цивилизованный мир. Конечно, она обещала отнестись к Хантеру Каллахану без предубеждения, но, право, сколько времени ей понадобится, чтобы определиться насчет него? Несколько минут, не более.

Тиффани и Анна поспешили на вокзал, прибыв туда за несколько секунд до отправления. Анна уже забралась в поезд, а Тиффани поставила ногу на ступеньку, когда ее окликнула Дженнифер Флеминг, новая экономка Уорренов. Подбежав к вагону, она сунула Тиффани записку.

Тиффани даже не пыталась прочитать ее, не было времени.

— Что случилось? — спросила она.

— Передайте это своему отцу, — торопливо сказала Дженнифер с огорченным — или виноватым? — выражением. — Скажите, что я сожалею.

Раздался свисток, и поезд тронулся. Тиффани оторвала от земли другую ногу и поспешно забралась в вагон. Дженнифер осталась на платформе, маша рукой, и на ее лице читалось явное облегчение. Заинтригованная, Тиффани заглянула в записку.

— В чем дело? — поинтересовалась Анна.

Тиффани протянула ей листок.

— Прочти сама. Встреча с бандитами оказалась для нее слишком сильным потрясением. Она возвращается к своему жениху.

— А почему у вас такой вид, словно вы ей завидуете?

— Наверное, потому, что я хотела бы последовать ее примеру, — проворчала Тиффани.

— Надо было сразу отказываться от этой поездки, а не теперь, когда мы практически на месте, — заметила Анна.

Тиффани вздохнула.

— Конечно. Ты бы только видела, какое облегчение было написано на лице Дженнифер. Наверное, она ожидала, что я начну отговаривать ее от возвращения домой.

— А вы стали бы отговаривать?

Внезапно Тиффани охватило негодование.

— Нет, — яростно отозвалась она. — Из нас двоих Дженнифер в лучшем положении. Как я могу упрекать ее в том, что она решила вернуться домой, если и сама не хочу ехать в эти дикие места? Даже если бы моему отцу удалось нанять для меня экономку, я все равно ненавидела бы эту поездку.

— Тогда давайте вернемся! — с досадой в голосе воскликнула Анна.

Тиффани посмотрела на горничную. Понятно, что Анне хочется вернуться на Восток. Она то не обязана гостить на ранчо. Она не давала никаких обещаний.

— В отличие от тебя я не могу вернуться, — натянуто отозвалась Тиффани. — Но, честное слово, Анна, я не стала бы винить тебя, если бы ты пожелала вернуться туда, где выросла.

Горничная выглядела задетой.

— Не стану отрицать, я думала об этом, когда вокруг летали пули. Но ограбление позади, и, возможно, это самое худшее, с чем мы могли столкнуться. Если вы остаетесь, то и я тоже.

Тиффани стиснула бы горничную в объятиях, если бы та не приняла чопорный вид. Вместо этого Тиффани рассмеялась, покачав головой.

— Даже страшно подумать, какие там слуги, если хороших приходится нанимать на Востоке — только для того, чтобы они сбежали, даже не приступив к своим обязанностям.

Тиффани с Анной были единственными пассажирами, которые сошли в Нэшарте, они все еще препирались, когда ступили на землю Монтаны. Тиффани продолжала упрямиться и хотя в глубине души знала, что Анна права, находилась во власти эмоций, бурливших в ней — страха, обиды, даже гнева. И все потому, что сегодня ей предстояло встретиться с отцом, Франклином Уорреном.

Однако утром ей пришло в голову, как отложить это воссоединение, хотя бы ненадолго. Ей приснился сон, который подал ей идею. Она стояла перед дверью, которая медленно открылась, явив мужчину, стоявшего по другую сторону. У него не было лица, поскольку Тиффани не знала, как он выглядит. Но она поняла, что это отец, и начала кричать, пока не появилась Дженнифер, уговаривая хозяйку бежать вместе с ней. Затем она увидела, как они бегут, держась за руки. Они пробежали весь путь до Нью Йорка, что было невозможно, даже глупо, но в конце концов это всего лишь сон. Тем не менее ее страхи вышли наружу и, прежде чем сон поблек в сознании, Тиффани сообразила, что есть способ отложить столкновение с этими страхами, по крайней мере на несколько дней.

Оставалось только договориться с Анной. Ее план не сработает, если горничная не согласится содействовать. Право, Тиффани не так уж много просит, всего лишь пару дней, в течение которых она сможет общаться со своим отцом и наблюдать за ним, не открывая, кто она такая. Они приехали на три дня раньше, так что он даже не ожидает ее! И потом, она ведь не отказывается ехать на ранчо и не собирается прятаться в городе.

Но Анна артачилась, доказывая, что тоже может быть упрямой.

— Это даст мне немного времени, чтобы поговорить с братьями, прежде чем представлюсь отцу, — объяснила Тиффани. — Я уже пять лет не видела Роя, а Сэма и Карла еще больше. Они приезжали в последний раз, когда были еще мальчишками. Теперь они мужчины. Мне хотелось бы знать, как они относятся к отцу теперь, когда выросли.

— Вы могли бы расспросить их наедине, не изображая экономку, которую они ожидают.

Анна всегда отличалась прямотой и логикой.

— Проклятие, я не готова стать дочерью Франклина Уоррена, пока ничего не знаю о нем. Я даже не знаю, почему они с мамой расстались. Я надеялась, что она расскажет, когда я вырасту, но напрасно. Вместо этого она сочинила кучу отговорок. Я нисколько не сомневаюсь, что она не позволила бы мне приехать сюда, если бы считала моего отца плохим человеком. Но, должно быть, он сделал что то такое, что заставило ее уехать, а я не такая всепрощающая, как мама. Честно говоря, не уверена, что смогу примириться с ним, не обвинив во всех грехах, чего он, возможно, не заслуживает, а это не лучший способ познакомиться, верно?