наши порядки и приготовился к еще одному дню в седле под палящим солнцем.

Глава 3

Единственный человек, которого я когда-либо любила, не любил меня. Знаю, я была молода тогда и глупа. Я не обладала и малой толикой той силы, которой обладаю сейчас, иначе все могло бы пойти по-другому. Та стрела предназначалась моей сестре.

Тебя это удивляет, моя милая? Тут все просто. Харита никогда не думала обо мне. Она была уже взрослой женщиной, когда родилась я, и, хотя у нас был один отец, Аваллах не сказал мне ни слова за все время, что я прожила под его крышей.

Его возлюбленная Брисеида остыла в могиле задолго до того, как моя мать разделила ложе с великим королем. Он нуждался в Лиле; и это правда, он бы умер, если бы не ее целительское искусство. Аваллах зависел от нее, но никогда не любил. Даже после смерти королевы Брисеиды Аваллах продолжал любить ее, а няню Лиле просто терпели. Бедняжка Лиле, она так хотела быть его женой, и хотя, в конце концов, он на ней женился, она так и осталась его наложницей.

Даже я, босая чумазая девчонка с грязными руками и сопливым носом, видела, что моя мать ничтожна в глазах окружающих, и еще тогда, в своем младенческом сердце я поклялась никогда не опускаться до ничтожества.

Другое дело — красивая сильная Харита. Солнце и то не такое яркое и лучезарное. Я очень хотела походить на нее, да что там — походить! — я хотела быть ею! Когда мой отец смотрел на нее, его глаза переполняли любовь и восхищение своей златовласой дочерью, а мне так хотелось, чтобы он и на меня взглянул! Весь мир я готова был отдать лишь за то, чтобы Аваллах улыбнулся мне так же, как ей.

Но этого не случилось.

Поначалу мы надеялись, что чем дальше на север, тем слабее засуха. Однако холмы за долиной Хафрен оказались такими же пыльными, как и те, что мы оставили позади, а русла ручьев пересохли. Ни одна тучка не показывалась на небе. От рассвета до заката небо оставалось все таким же выгоревшим, солнце всходило и садилось на выбеленном небосводе, подобно огненному шару, кипящему в озере расплавленного железа.

Мне приходилось слышать о пустынных землях, где дождь выпадает раз в год, но я не помню, чтобы Британия страдала из-за отсутствия дождей. Поиски воды для нас самих и вандалов стали нашим основным занятием. К счастью, на холмах попадались родники, позволявшие наполнить бочки. Если бы не эти источники, пробивавшиеся глубоко из-под земли, мы умерли бы от жажды.

Таким образом, с Божьей помощью, мы кое-как добрались до Афон Треонта. Папоротники на холмах и здесь стояли коричневые и сухие, как трут, а по обоим берегам Треонта теперь пролегли широкие полосы потрескавшейся засохшей грязи и камней, но в длинном озере к северу оставалось достаточно хорошей воды.

Там мы провели несколько дней. Животные могли напиться на мелководье, но за хорошей питьевой водой приходилось плавать на лодках — довольно утомительная работа, и воины без всякого удовольствия ей занимались.

— Перевозить бочки с водой на лодках — все равно, что пасти гусей на спине у свиньи, — заявил Кай. Они с Бедивером стояли на каменистом берегу, наблюдая, как маленькие круглые лодки таскают тяжелые бочки.

— Другого способа все равно нет, — кисло заметил Бедивер.

— Ладно, потерпим, — ответил Кай. Он еще некоторое время наблюдал за лодками, а потом сказал: — Полагаю, нам скоро в путь.

— Нет, — покачал головой Бедивер. — Останемся здесь.

— Но Артур сказал…

— Я знаю, что сказал Артур, — раздраженно заявил Бедивер. — Только он не представлял, как трудно держать людей сытыми и напоенными.

— До Регеда все еще далеко, — сказал Кай, теребя себя за усы.

— А то я без тебя не знаю! — вспылил Бедивер. — Ты у Бога в любимчиках ходишь, Кай, но как же ты достаешь всех!

Кай и ухом не повел.

— Я просто предлагаю…

— Из-за этой проклятой засухи не будет урожая в Регеде, да и вообще нигде не будет. Зачем идти в Регед, если помереть с голоду можно и здесь? Здесь хотя бы вода есть, и в лесу можно попытаться раздобыть какое никакое пропитание. — Он кивнул на мощный лес неподалеку.

— Хороший план — не хуже любого другого, — задумчиво проговорил Кай.

— И обрати внимание, — продолжал Бедивер, — поблизости совсем мало поселений. Вандалам не придется часто сталкивать с местными.

— Я и говорю: хороший план. Чем скорее мы расселим этих… этих людей, тем скорее сможем отправиться на юг. Мне, знаешь ли, не терпится узнать об Артуре.

— А мне, думаешь, нет? — откликнулся Бедивер. — Не думай, что ты один такой!

— Если напрашиваешься на драку, — хрипло ответил Кай, — иди, поспорь с Рисом, он, точно, не будет против. Вы оба друг друга стоите.

Бедивер вскинулся, но все же придержал язык, только ожег Кая испепеляющим взглядом и, ворча себе под нос, ушел. Кай смотрел, как он бредет по берегу озера. — И характер свой несносный с собой забери! — крикнул он в спину Бедиверу.

Размолвка случилась у меня на глазах.

— Не сердись на него, — сказал я, подходя к Каю.

— Это я-то сержусь? — с деланным изумлением откликнулся он. — Я что, похож на человека, который бросается на всех спозаранок? Это он первый начал. У него, видишь ли, с утра скверное настроение.

— Жарко, — предположил я, — вот все и ходят раздраженные.

— Ох, — согласился Кай, цокая языком, — клянусь Святой Троицей, очень нужен дождь. — Он обратил ясный голубой глаз к небу, такому же ясному и голубому. — Ты только посмотри на это! Ни единого облачка за все лето! Жуть какая-то! — Он вытер лицо рукавом. — Я больше не могу торчать на солнце. Пойду в шатер.

Он ушел, оставив меня наблюдать за тем, как идет работа на озере. Круглые камни вдоль берега почернели там, где мох выжгло солнце, теперь они торчали на берегу, как черепа после большого пожара. Я думал о том, что засуха убила все зеленое и нежное. Выжили только крепкие и укоренившиеся как следует растения. Вот и с людьми то