Лара покачала головой и рассмеялась:

– Я вполне довольна своим положением, миссис Девис.

– Пусть он остается мертвым, – провозгласил Чарлз, повергнув в ужас миссис Девис.

– Ах ты, чертенок! – воскликнула повариха. Лара наклонилась к мальчику, так что их глаза оказались на одном уровне, – и пригладила его непокорные волосы.

– Почему ты так говоришь, Чарлз?

– Если он и в самом деле граф, то вы больше не придете сюда. Он заставит вас сидеть дома и плясать под его дудку.

– Ты ошибаешься, Чарлз, – с серьезным видом заверила его Лара. – Но нет смысла спорить по этому поводу. Граф умер, а из мертвых еще никто не воскресал.

* * *

Дорожная пыль припорошила юбки Лары, когда она возвращалась в имение Хоуксвортов. Ее путь пролегал мимо ферм арендаторов, вокруг которых вились бесконечные изгороди из обмазанных глиной плетней. Солнечные блики играли в водяных струях, мощным потоком проносившихся под мостом проклятых. Подходя к каменному домику, Лара услышала, как кто-то окликает ее по имени. Она удивленно остановилась при виде своей бывшей горничной Наоми, которая стремглав неслась со стороны Холла, подхватив юбки, чтобы не споткнуться.

– Наоми, нельзя так бегать! – воскликнула Лара. – Ты можешь упасть и пораниться.

Пухленькая горничная задыхалась от бега и лихорадочного волнения.

– Леди Хоуксворт! – пыталась объяснить она, ловя ртом воздух. – О, миледи… Мистер Янг послал меня передать вам.., он здесь.., в замке.., они все там, и.., вы должны сейчас же прийти.

Лара в полном замешательстве моргнула.

– Кто здесь? Мистер Янг послал за мной?

– Да, они привезли его из Лондона.

– Его?.. – спросила Лара слабым голосом.

– Да, миледи. Граф вернулся домой.

Слова, как мошки, назойливо жужжали и вились вокруг Лары, не доходя до ее сознания. Граф вернулся домой…

– Но это невозможно!.. – прошептала она. С какой стати мистер Янг привез сюда незнакомца из Лондона? Лара облизала губы, ощущая во рту сухость пергамента. Когда она заговорила, то не узнала собственного голоса:

– Т-ты видела его? Горничная молча кивнула.

Уставившись в землю, Лара с трудом выдавила из себя несколько слов:

– Ты знала моего мужа, Наоми. Скажи мне.., тот мужчина в Хоуксворт-Холле… – Она подняла умоляющий взгляд на горничную, не в состоянии закончить фразу.

– Вроде да, миледи. Да чего уж там! Это он, точно.

– Но.., ведь граф погиб, – тупо проговорила Лара. – Он утонул.

– Позвольте проводить вас в замок, – поторопила ее Наоми, беря под руку. – Вы на себя не похожи, а уж как побледнели! Хотя чему тут удивляться. Не каждый день к женщине возвращается покойный муж.

Лара резким движением отстранила ее:

– Пожалуйста… Мне нужно побыть одной несколько минут. Я приду в Холл, когда буду готова.

– Да, миледи. Я скажу им, чтоб подождали. – Бросив на Лару сочувствующий, встревоженный взгляд, Наоми повернулась и поспешила по тропинке, ведущей к замку.

Спотыкаясь, Лара добрела до домика и, подойдя к умывальнику, наполнила теплой водой облупленную керамическую чашу. Пока она неторопливо и методично смывала с лица пыль и пот, голова ее шла кругом от лихорадочных мыслей. Она всегда отличалась здравым смыслом и практичностью. Не верила в чудеса и не ждала их. В особенности такого, как это.

Да нет тут никакого чуда, одернула себя Лара, распустив растрепавшиеся волосы и пытаясь снова уложить их в прическу, Дрожащие руки не слушались ее, шпильки и гребни вываливались из неловких пальцев и с тихим стуком падали на пол.

Человек, который ждет ее в Хоуксворт-Холле, не Хантер. Это неизвестный мужчина, достаточно ловкий, чтобы убедить мистера Янга и доктора Слейда в обоснованности своих претензий. Ей нужно сохранить хладнокровие, самой разоблачить его и доказать остальным, что он не является ее мужем. И дело с концом. Лара сделала несколько глубоких вдохов, чтобы собраться с духом, и принялась беспорядочно втыкать шпильки в волосы.

Пока она стояла, глядя в квадратное зеркало эпохи королевы Анны, атмосфера в комнате внезапно изменилась, воздух словно стал плотнее и гуще. Уловив в зеркале движение, она замерла. Кто-то вошел в домик.

Покрывшись мурашками, Лара застыла, не сводя взгляда со своего отражения, пока к нему не присоединилось другое. Загорелое мужское лицо.., короткие, выгоревшие на солнце волосы, темно-карие глаза, твердый широкий рот, который она помнила так хорошо… Высокий, с могучей грудью и широкими плечами, излучающий физическую мощь и уверенность, он заполнил собой пространство и без того тесной комнаты.

Дыхание Лары оборвалось. Она окаменела, не в силах пошевелиться, несмотря на острое желание бежать, кричать. Он стоял за ее спиной. Его голова и плечи возвышались над ней. Цвет глаз был таким же, но.., никогда прежде Хантер не смотрел на нее столь пристально, не прожигал взглядом хищника.

Она испуганно вздрогнула, когда его руки нежно коснулись ее волос. Одну за другой он вытащил шпильки, удерживавшие темную блестящую массу, и положил их на туалетный столик перед ней. Как завороженная, Лара наблюдала за ним.

– Это невозможно!.. – прошептала она. Он заговорил голосом Хантера – низким, с хриплыми нотками;

– Я не призрак, Лара.

Оторвав наконец взгляд от зеркала, она неловко повернулась к нему лицом.

Он заметно похудел, но худоба лишь подчеркивала развитую мускулатуру. Загар придавал коже медный оттенок, крайне необычный для англичанина. Выгоревшие на солнце каштановые волосы отливали золотом, подобно оперению грифа.

– Я не верила… – Собственный голос доносился до Лары как будто издалека. Грудь сдавило, сердце едва выдерживало бешеный ритм. Легкие сжимали болезненные спазмы, ей не хватало воздуха.

Плотный туман окутал ее, поглотив свет и звуки, и она провалилась в темную пропасть, которая разверзлась перед ней.

* * *

Хантер подхватил Лару, когда она начала падать. Ее гибкое тело оказалось удивительно легким и податливым. Он отнес женщину на узкую кровать и присел на матрас, не выпуская ее из рук. Голова Лары откинулась, открыв взору нежную шею цвета слоновой кости, окаймленную черной тканью траурного платья. Он пристально смотрел на нее, покоренный прелестью черт. Он уже забыл, что женская кожа может быть такой чистой и свежей.

В расслабленном состоянии ее рот казался мягким и печальным, лицо уязвимым, как у ребенка. Для вдовы у нее был слишком невинный вид. Превратности жизни не запятнали утонченную красоту, делая Лару невыразимо притягательной. Он желал это миниатюрное, нежное создание с изящными руками и ртом обиженной девочки. С холодным расчетом, который стал частью его натуры, он решил, что будет обладать ею и всем, что получит в придачу.