Глаза Лары открылись, и она мрачно уставилась на него. Хантер встретил ее вопросительный взгляд с непроницаемым видом, не позволяя заглянуть себе в душу, и изогнул губы в успокаивающей улыбке.

Она, казалось, не заметила его улыбки. Внезапно выражение ее лица смягчилось. Любопытство, сочувствие, нежность заполнили прозрачно-зеленые озера ее глаз, как будто.., он был потерянной душой, нуждавшейся в спасении. Протянув руку, она коснулась края глубокого шрама, исчезавшего в его густых волосах. Кончики ее пальцев зажгли в нем пламя. Его дыхание стало глубже, и он замер. Какого дьявола она так смотрит на него? Ведь для нее он либо незнакомец, либо муж, которого она ненавидит.

Сбитый с толку и возбужденный выражением участия на ее лице, Хантер с трудом поборол безумный порыв спрятать лицо у нее на груди. Поспешно сняв ее с колен, он отошел подальше, чтобы удержаться от соблазна.

Впервые в жизни он был напуган собственными чувствами – он, который так гордился своим железным самообладанием!

– Кто вы? – мягко спросила она.

– Тебе это отлично известно, – пробормотал он. Лара покачала головой, явно озадаченная, и отвела от него взгляд. Она подошла к полкам, на которых стояли несколько тарелок и чайник. Надеясь, что обыденные дела помогут ей успокоиться и собраться с мыслями, она вытащила пакетик с чаем и сняла с полки маленький фарфоровый чайник.

– Я заварю чай, – сказала она слабым голосом. – Нам Нужно поговорить. Возможно, я смогу вам помочь.

Ее руки так тряслись, что чашки и блюдца дребезжали, когда она доставала их.

Итак, она решила, что он отчаявшийся глупец или жалкий нищий, который нуждается в ее помощи. Криво усмехнувшись, он подошел к ней и сжал ее холодные руки в своих теплых ладонях. И снова испытал сладкое потрясение, прикоснувшись к ней. Остро ощущая хрупкость и беззащитность, он жаждал приласкать ее. Вся горечь от пережитых испытаний вдруг всколыхнулась в его душе. Ему страстно захотелось, чтобы она нуждалась в нем.

– Я твой муж, – сказал он. – Я вернулся домой.

Она безмолвно взирала на него, дрожа как осиновый лист.

– Я Хантер, – с мягкой настойчивостью проговорил он. – Тебе нечего бояться.

Лара недоверчиво усмехнулась, вглядываясь в лицо, в котором непостижимым образом смешались знакомые и неведомые ей черты. Он был слишком похож на Хантера, чтобы она могла отрицать это сходство. Однако в нем присутствовало нечто чуждое, чего она не могла принять.

– Мой муж умер, – натянуто возразила она. На его скулах заиграли желваки.

– Я заставлю тебя поверить мне.

Неуловимым движением он протянул к ней руки и, нежно сжав в ладонях ее голову, припал губами к ее рту. Не обращая внимания на возглас протеста, он поцеловал ее так, как никогда прежде не целовал. Лара вцепилась в его сильные запястья, тщетно пытаясь освободиться. Ощущение его рта, обжигающее и восхитительное, ошеломило ее. Он использовал зубы, язык и губы, зажигая ее пламенем чувственности. Она едва стояла на ногах, когда он наконец выпустил ее голову и крепко прижал ее к твердому монолиту своего тела. В тесном кольце его рук Лара чувствовала себя удивительно защищенной, неразрывно связанной с ним и.., желанной. Она вдыхала его аромат, в котором запахи травы и воздуха смешались с мягким, пряным привкусом сандалового дерева.

Его губы скользнули вниз, добравшись до чувствительного местечка за ухом. Набрав в грудь воздуха, он подул на ее кожу, приблизив лицо настолько, что Лара ощутила трепет его ресниц на своей щеке. Он обнимал, трогал и пробовал ее на вкус, словно смаковал диковинное блюдо. Никогда прежде не испытывала она ничего подобного.

– О, прошу вас!.. – выдохнула она, выгибаясь, когда его язык коснулся лихорадочно пульсирующей жилки.

– Назови мое имя! – прошептал он.

– Нет…

– Назови. – Он положил ладонь на ее грудь, обхватив длинными пальцами чувствительную округлость. Сосок затвердел в теплой выемке его руки, взывая к ласке. Лара бешено рванулась и, вывернувшись из его рук, сделала несколько нетвердых шагов, очутившись вне пределов его досягаемости.

Прижав руку к ноющей груди, она в изумлении смотрела на него. Лицо его казалось бесстрастным, но прерывистое дыхание выдавало, что он, так же как и она, пытается взять себя в руки.

– Как вы могли? – возмущенно воскликнула она.

– Ты моя жена.

– Хантер никогда не целовался!..

– Я изменился, – невозмутимо заявил он.

– Вы не Хантер! – выкрикнула она через плечо, устремившись к двери.

, – Лара, – окликнул он ее, но она не обратила внимания. – Лара, посмотри на меня!

Что-то в его голосе заставило ее помедлить в нерешительности. Она неохотно остановилась на пороге и взглянула на него.

Он протянул ей какой-то предмет.

– Что это? – полюбопытствовала она.

– Подойди и увидишь.

Заинтригованная Лара осторожно приблизилась к нему. Большим пальцем он нажал на крошечный замочек, и крышка покрытой эмалью шкатулки распахнулась, открыв взору миниатюру с портретом Лары.

– В течение долгих месяцев я каждый день смотрел на нее, – тихо промолвил он. – Даже тогда, когда не мог вспомнить тебя после кораблекрушения, я знал, что ты принадлежишь мне. – Сжав ладонь, он закрыл коробочку и сунул ее в карман сюртука.

Лара подняла на него недоверчивый взгляд. Ей казалось, что она спит и видит сон.

– Откуда это у вас? – прошептала она.

– Ты дала мне ее на прощание, – последовал ответ. – В тот день, когда я отплывал в Индию. Разве ты не помнишь?

Она помнила. Хантеру так не терпелось поскорее уехать, что он не успел толком попрощаться. Но Ларе удалось на минуту отвести его в сторону и вручить шкатулку с миниатюрой. Было принято, чтобы жена или возлюбленная дарила памятные безделушки мужчине, отправлявшемуся за границу, особенно в места, подобные Индии, где его поджидали многочисленные опасности. Он мог погибнуть во время охоты на диких зверей, или от руки кровожадного мятежника, или умереть от лихорадки. Впрочем, риск только привлекал Хантера, который считал себя неуязвимым.

Хантера, похоже, тронул подарок Лары. Он запечатлел у нее на лбу небрежный поцелуй. “Прелестно, – пробормотал он. – Спасибо, Лариса”. Атмосфера была насыщена воспоминаниями о двух годах несчастливого супружества, взаимной горечи и разочарования двух людей, которых не связывало ничего, даже дружба. И все же Лариса тревожилась о нем.

– Я буду молиться о твоей безопасности, – сказала она, и он расхохотался прямо в ее обеспокоенное лицо.

– Если тебе угодно понапрасну тратить время, – был его ответ.

Человек, стоящий перед ней, казалось, читал ее мысли.

– Должно быть, ты все-таки нашла для меня молитвы, – мягко проговорил он. – Только благодаря им я смог вернуться домой.