— Суки! — Аким попытался дернуться, но крепкие руки седобородого плотно ухватили солдата за шею.

— Сидеть!

— Граждане, я понимаю, трудное детство, жизнь в некультурной демократической стране, прислуживание иностранцам, но нельзя же ругаться при дамах! И уж тем более — оскорблять их, — протянул Покровский. — Я бы на вашем месте следил за языком. Подумайте, посидите. Сейчас Ванюша придет.

Названный не заставил себя ждать. Ванюша оказался мальчишкой лет тринадцати-четырнадцати. Чистенький, в новом полушубке, только глаза были грустными.

Мальчишка лишь взглянул на солдат, и лицо сразу перекосилось в ненависти.

— Виктор Леонидович! Они! Вот этот чернявый на моих глазах Фрола убил! Из винтовки. Да и второй там был!

Казалось, еще миг — и мальчишка набросится на недавних карателей. Даже более крепкий Сильвестр невольно попытался отодвинуться, вот только некуда было.

— Что скажете? Если не поняли — Ванюша был в той деревне, но ему повезло, и он сумел убежать. А уж потом мы его подобрали, — пояснил Покровский. — Интересно получается, представители якобы народной власти, а свой народ уничтожаете. Между прочим, там хорошие люди жили. Встретили меня, обогрели, накормили. Думаете, форму напялили, иностранцами прикрылись — и все можно? Фразу: «Мне отмщение и Аз воздам» помните?

— Нам приказали, — растерянно выдавил Аким.

— Приказы бывают разными. Короче, перечислите всех, кто там был. Сергей, записывай. Вдруг мы кого пропустили?

Один из партизан немедленно взялся за ручку.

— Вы говорите, не стесняйтесь. Американцев, если помните, тоже. Мы — интернационалисты, нам национальность преступника значения не имеет, — подбодрил Покровский.

Сильвестр невольно покосился на застывших рядом партизан. Если попытаться сбить с ног того, что справа, а затем вскочить… Однако накатившийся вдруг страх лишил сил.

Внезапно захныкал Аким. И вроде здоровый парень, смелый, если придется, всегда готовый подраться, а тут…

— Я слушаю, — рассеянно напомнил Покровский.

Впрочем, слушал ли он, было непонятно. Знаменитый атаман просто разглядывал свои ногти. Зато примостившийся за столом Сергей действительно записывал, еще и уточнял.

— Все? — уточнил Виктор Леонидович, когда солдаты умолкли.

— Кажись, — выдохнул Сильвестр и едва выдавил: — Жить оставьте.

— А зачем? — равнодушно спросил Покровский и кивнул своим людям.

Тотчас стоявшие по бокам вцепились в руки Сильвестра, а кто-то сзади набросил на горло удавку.

С Акимом поступили еще проще. Седобородый, по странной случайности — тезка солдата, схватил его за голову здоровенными ручищами и дернул. Хрустнули ломаемые позвонки.

— Ну, вот и ладненько, — Покровский поднялся. — Теперь оттащим эту падаль подальше. Сколько у нас еще в списке?

2

— Это ж кто их так?

Вопрос прозвучал риторически. Да следователь Николаев и не ждал ответа.

Было ясное морозное утро. Полдюжины разнообразно одетых милиционеров то соединялись в одну группку, то ходили взад и вперед. Невдалеке собралась небольшая толпа зевак. Еще бы, не каждое утро в районе можно обнаружить трупы. Как тут не посмотреть?

Двое в солдатской форме рассказать ничего не могли.

— Свидетелей не нашли? — спросил Николаев у своего помощника.

— Никто ничего не видел, — немедленно отозвался тот. — Видно, убили ночью, когда все спали. Одного задушили, другому вообще свернули шею. Наверняка оба даже не пикнули.

— Это уж точно. — Следователь еще раз нагнулся над телами. — Но как-то странно. Еще понятно — в драке. А тут… Подкараулили их, что ли?

— А в чем корысть? — Полноватый, несмотря на молодость, помощник пожал плечами. — Много ли у солдат заберешь? Да и не ограбили их. В карманах даже деньги остались.

— Это… Потому и говорю — странно. Зачем подкарауливать, душить-убивать?

Вновь лишь пожатие плеч в ответ.

— Еще вопрос — здесь ли убили? — после некоторого молчания спросил помощник. — Снег истоптать могли и свидетели. Да и мы сами.

— Ты намекаешь — прикончили где-то, а сюда лишь тела приволокли? — ухватил мысль худощавый Николаев. — Например, на какой квартире или еще где?

— Могло быть и так, — вздохнул помощник.

Но по-любому, свидетелей не было. Да и откуда? Обыватели ночью носа на улицу не кажут, соседи и подавно промолчат. Дело явно не обещало победных лавров.

— Это… — протянул следователь. — Довольно логично. Вряд ли кто-то подкарауливал здесь прохожих. Способ убийства говорит — дело не в банальной ссоре. Тут что-то серьезнее. Но все равно, ума не приложу, чем могли солдаты насолить неведомой банде? Что убийц было несколько, понятно. И это все понятное в данном деле. В одиночку двоих сразу не убить, да еще таким способом. Но что за банда и почему обрушилась на солдат? Что мыслишь, Суханов?

Помощник пожал плечами в очередной раз. Мол, ничего не мыслю, и вообще, дело темное до полной беспросветности.

Суханов отнюдь не был глуп и порою здорово выручал старшего и опытом, и летами начальника, подмечая кое-какие детали и делая из них весьма логичные выводы. Но сейчас он явно не хотел заниматься убийством.

— Думаю, раз это солдаты, то и заниматься должна военная прокуратура.

— Это… Потому они так и спешат. Даже тела не заберут, — прокомментировал следователь. — Не знаю, кто убивал, но зачем же тела на улице бросать? Могли бы в лес вывезти. И тогда до лета бы не нашли.

— Значит, им было все равно, найдут или нет. — Помощник зябко поежился.

Мороз прихватывал, и если двум лежащим военным было все равно, то этого нельзя сказать о милиционерах. Как тепло ни одевайся, все равно щиплет лицо. Хоть иди куда-нибудь грейся.

— Все равно — или не было времени переть за город? Сюда тела явно привезли на санях. Не тащили же на себе! А авто жители бы услышали.

— Да дались они вам, Лука Степанович! — тихо, дабы не слышали подчиненные, воскликнул Суханов.

— Это… С чего ты взял?

— Может, их кто из своих же и убил? Мало ли что солдаты между собой не поделили? Баб, награбленное что или просто зло затаили до поры до времени. Дождались увольнительной, да и расквитались. Говорю — пусть вояки сами разбираются.

— Это… Я разве против? — вздохнул Николаев.

Но надежда была слабой. Одно дело — казарма, другое — город. И с контрреволюцией не свяжешь. Простые же солдаты, а не какой-нибудь комиссар. Объявят — банальная уголовщина, и придется искать самим. В лучшем случае — на пару с каким-нибудь военным следователем. А от тех толку… Привыкли полагаться во всем на доносителей, если же искать улики всерьез — кишка тонка.