— Едут!

Армия предпочла воспользоваться санями. Зато — в количестве трех штук. Из головных на снег вышли два офицера. Подошли, посмотрели на убитых.

— Наши, — произнес один, помладше.

Словно могло быть иначе!

Николаев в несколько предложений сообщил о преступлении. Посмотрел на помощника и добавил:

— Вероятно, какие-то разборки внутри гарнизона. Судя по способу убийства, покойные явно не сопротивлялись и не ожидали подвоха. При уличном нападении картина совершенно иная. Я уже не говорю о мотивах и прочем. Удавку в драке никто не использует.

— У нас тяжких преступлений не бывает, — отчеканил офицер постарше. — Еще драка — ладно. Да и те редки. Виновные сразу наказываются, даже порою под суд идут.

— Что вы воображаете, гражданин Николаев? У нас — армия. Все на виду, — поддержал младший.

— Это… Произошло-то все не в казарме. Затаили зло, а в увольнительной свели счеты.

— Думайте, что говорите, — сурово произнес главный.

— Единственный вариант — потерпевшие навестили кого из знакомых. Раз вы говорите, будто уличной драки не было, — задумчиво добавил младший.

Становилось ясным — расследование на себя военные брать не будут. Им это тоже сто лет не надо. Вот и выдумывают предлоги и сказки о полной дисциплине.

— В любом случае надо опросить сослуживцев покойных. Вдруг кто что знает? Или — предполагает хотя бы.

Старший кивнул. Тут все было логичным.

— Забирайте тела, — обернулся он к сопровождавшим солдатам. — А вы можете ехать с нами. Сразу и проведете дознание. Я вам в помощь кого-нибудь из офицеров дам.

Убитых небрежно погрузили на последние сани. Были люди, а теперь — как дрова.

Милиционеры радостно потянулись прочь. Им хорошо, могут куда забрести, погреться. А тут — поезжай, узнавай.

Все-таки летом работать намного легче.

3

Капитан Питер Грэвс с утра пребывал в самом плохом расположении духа. Если говорить точнее — с того самого момента, когда дежурный сержант сообщил о пропаже троих солдат. Во второй половине прошедшего дня они отправились в город на поиски доступных женщин и с тех пор как сквозь землю провалились.

Нет, задержка по такому поводу — вещь вполне объяснимая, просто в душе капитана родилось какое-то тяжелое предчувствие. Тут еще грозные телеграммы от начальства накануне. Понятное дело, убытки большие, практически — целое состояние, а следов похищенного не обнаружено, вот наверху и мечут молнии. Тут бы по-хорошему сорвать зло на своих подчиненных, переместить его вниз по служебной лестнице, а те еще устраивают такое!

Сержанту, разумеется, перепало по полной программе, хотя прозвучавший набор слов не шел ни в какое сравнение с тем, что должны были услышать пропавшие гуляки. Причем количество предполагаемых слов и кар росло с течением времени.

Ближе к полудню Грэвс позвонил в местную комендатуру. Вдруг аборигены обнаглели настолько, что придрались к какой-нибудь ерунде и арестовали солдат? Но нет, в комендатуре сразу заявили — никаких чужих военнослужащих патрули не доставляли. И вообще, согласно договорам, уставам, правилам, законам и прочему, на иностранцев никто не обращает внимания. Разве можно доставлять неприятности союзникам, а если честно — истинным хозяевам огромного богатого государства?

Ничего не знали о судьбе пропавших и в русском гарнизоне. А в милиции просто не отвечали. Впрочем, у них со связью вечно имелись какие-то проблемы.

Однако ждать дольше не хватало терпения, а обратиться больше было не к кому. Не к коменданту же, таким образом делая его сопричастным к внутренним проблемам! И вообще, кто отвечает за порядком в городе?

Грэвс выругался в очередной раз и велел подать автомобиль.

Новое здание милиции на деле представляло старый дом, отданный органам правопорядка за ненадобностью кому-либо другому, более могущественному или горланистому. Здание было обшарпанным, но все-таки каменным и довольно большим, в два этажа. Главное же — там имелся большой подвал, который использовался в качестве места предварительного заключения мелких преступников, пока власти решали, отправлять их в тюрьму или просто накостылять по шее, да и отпустить на все четыре стороны с отеческим наказом больше законов не нарушать и вести себя прилично.

В безветрии повис бело-зеленый флаг Сибирской республики. Белое — снега, зеленое — тайга, так некогда пояснили Грэвсу, и американец был полностью согласен — эти два цвета доминировали на бескрайних просторах малонаселенной и отсталой страны. В зависимости от времени года. Прочих цветов словно и не имелось в здешней природе.

В фойе одиноко сидел дежурный в штатском — правительство никак не могло раскошелиться на единую форму для милиции, и сотрудники ходили кто в чем, выделяясь лишь повязками на рукавах. От этого все в государстве казалось временным, ненастоящим, дешевым, однако политики занимались более важными, с их точки зрения, проблемами. Впрочем, не решая и их.

— Мне к начальнику, — объявил Грэвс, и взятый с собой переводчик эхом озвучил ту же фразу на русском.

Что поделать, если английского здесь не знали даже высокопоставленные лица? А уж о простонародье и говорить не приходится. Темнота, бескультурье, окраина мира…

— Начальника в данный момент нет. Могу направить вас к дежурному следователю, — и, не дожидаясь ответа, добавил: — Второй этаж, дверь с номером семнадцать.

— Хорошо, — кивнул капитан.

По опыту он знал — местное начальство можно дожидаться несколько часов.

Комната оказалась маленькой. Но все-таки она была отдельной, что говорило о высоком положении ее обитателя — большинство сотрудников работали в общих помещениях. Стол, пара шкафов и несколько стульев практически не оставляли свободного места. Явно не зал для так любимых русскими заседаний.

При виде посетителей хозяин кабинета, худощавый мужчина лет под сорок, с усталым выражением лица, отложил на край переполненной окурками пепельницы недокуренную папиросу, вежливо поднялся и одернул видавший виды пиджак.

— Старший следователь Николаев. Чем обязан?

— У нас пропали трое солдат, — после ответного представления и рукопожатия объявил Грэвс. Посмотрел по сторонам и без приглашения сел напротив хозяйского стола. — Может быть, вам что-нибудь известно?

Переводчик остался стоять за его спиной.

— Откуда? — Николаев вновь взялся за папиросу.

В кабинете уже было накурено до невозможности, и Грэвс едва сдержался, чтобы не попытаться разогнать висевший слоями дым.

— Может, было какое-нибудь столкновение с местными? Драка в кабаке, например? Мало ли? — предположил капитан.

Драки всегда были обычным делом. Просто почему-то получалось так, что местные выходили из них победителями. Редкий месяц один-два солдата не лежали в госпитале с побоями. Сколько Грэвс ни предупреждал вести себя осторожнее, не помогало. Солдаты были молодыми, горячими, и поводов для взаимного мордобоя в местных кабаках всегда хватало. Что удручало — виновных найти, как правило, не удавалось. Аборигены покрывали друг друга, милиция же демонстрировала полное бессилие и полное нежелание заниматься мелкими, с их точки зрения, конфликтами.