Так-то лучше.

Я вызываю лифт, молясь, чтобы в нем не оказалось еще одного охранника или вовсе швейцара. Когда раздается металлический щелчок, я вхожу в кабину и нажимаю цифру 2.

Нажимаю снова, но лифт отказывается слушаться. Ну конечно, так просто на хозяйский этаж не попасть! У сумасшедших затворников всё продумано!

— Чтоб тебя, — шепчу со злостью и бесцельно провожу пальцами по панели с кнопками.

Вот что делать? Что придумать? Я не хочу сдаваться и примерять роль послушной заложницы. Сказали ходить по указанным этажам, а я значит рада стараться? Нет, ничего подобного. Не нужны мне круассаны с брусничным джемом в постель и исполненный список желаний к вечеру.

Пусть других одаривает, меня не надо, я как-то не мечтала оказаться в роскошном замке на правах комнатной собачки, которой можно указывать место и радовать новым помпончиком на ошейник. Наш нелюдимый Хозяин так себе это представляет? Я радостно захлопаю в ладоши и променяю свободу на возможность попросить… что кстати попросить? Что вообще просят у богатых мужчин с душевными проблемами и сбитой программой социального поведения?

Сумку Birkin?

— Сам ее носи, — шиплю. — Можно сразу на голове. И статусно, и лица никто не увидит.

Пальцы сами соскальзывают ниже и я замечаю отверстие для ключа под кнопками. Весь металл вокруг замочной скважины исцарапан, подсказывая, что ею часто и неаккуратно пользовались. Это точно не Марина. Интересно, а у нее есть доступ на второй этаж?

Я трогаю кнопку 1, отсчитываю пару секунд и зажимаю кнопку STOP, которая светится красным ободком. Лифт плавно тормозит и включает предательский звоночек, который зачем-то сообщает всем вокруг о моем “гениальном” плане. Но поворачивать поздно, я кладу ладони на створки и пытаюсь найти точку, куда лучше всего приложить силу. Раздвинуть их и прикинуть место, на котором остановился лифт. Вдруг повезло и я угадала с моментом.

— Что ты делаешь?

Я подскакиваю на месте, когда в кабинке раздается холодный мужской голос. Я оборачиваюсь, прижимаясь спиной к створкам, и оглядываюсь по сторонам.

— Выше, — Хозяин подсказывает.

И не врет.

Под потолочным ободком можно разглядеть маленькую камеру, а звук идет из динамика над панелью с кнопками.

— Так что ты делаешь, Александра?

— Пытаюсь выйти на втором этаже.

— Для этого нужен ключ.

— Я догадалась, спасибо, — смахиваю выбившиеся прядки и отворачиваюсь от камеры.

Какой смысл смотреть в нее, если я все равно не вижу его. Он контролирует всё в доме и вновь разглядывает меня, когда я могу лишь слышать его грубый голос.

— Вы не отпустите меня? Вы же понимаете, что я не хочу находиться здесь, и это никак не исправить…

— Не хочешь?

— Что? Конечно, нет.

— У меня сложилось другое впечатление.

Мужчина замолкает, обдумывая что-то, а я пытаюсь осмыслить его слова. О чем он вообще? Что он напридумывал на мой счет?

В этот момент лифт приходит в движение, но буквально на несколько секунд. Он доходит до правильной точки и с характерным звуком раскрываются стальные дверцы. Я бросаю взгляд на панель, чтобы проверить догадку, и недоверчиво кошусь на комнату, которая предстает передо мной.

На хозяйском этаже нет коридора. Тут планировка пентхауса, когда из лифта попадаешь в просторную гостиную. Она разбегается во все стороны и кажется полупустой, мебели слишком мало даже для лаконичного дизайна, а вот солнечного света в достатке. Панорамные окна занимают всю противоположную стену и на них нет ни штор, ни занавесок.

Я перешагиваю порог кабинки и вхожу на второй этаж. Сердце на мгновение решает, что оно бьется в груди итальянки, и выстукивает что-то страстное и буйное.

Тише, Саша, тише.

Сама же хотела попасть сюда и поговорить с ним.

По-человечески.

С ним же можно поговорить по-человечески?

Я снова оглядываюсь по сторонам, проходя в центр. Замечаю новые детали, как беговая дорожка и разбросанные брендовые пакеты. Стеклянные полки с какими-то кубками. Или это вазы? Современное искусство, в котором я не понимаю? Вот бильярдный стол я сразу узнаю, а еще бандажные бинты, что лежат на угловом диване.

Ничего ужасного пока.

Ни оружия, ни разных вызывающих вещей.

Я слышу щелчок, что доносится справа, и оборачиваюсь на звук. Раскрывается дверь и мое внимание сразу привлекает огонек. Красно-оранжевый круг танцует в темноте, в которую погружена другая комната, и указывает направление для взгляда. Я была права, когда решила, что он высокий.

Он делает глубокую затяжку и огонек уплывает в сторону. Превращается в пепел, который падает на пол.

— Мы поговорим так, — бросает мужчина.

Я не вижу его, но отчетливо чувствую, как в комнате меняется настроение. Будто появление Хозяина приглушает свет, тяжелая энергетика пронизывает каждый сантиметр вокруг и комната перестает быть просторной. Наоборот, мне тесно. Я никак не могу привыкнуть к острым ощущениями, которые приходят ко мне каждый раз, когда я оказываюсь под взглядом незнакомца. Он безотчетно пугает меня и мне приходится уговаривать себя остаться на месте, а не начать пятиться в дальний угол.

Я искала его и хотела поговорить, но наедине с ним во мне просыпается маленькая девочка. Жертва, которую заперли в богом забытом доме и забыли рассказать для чего она нужна.

Я прикрываю глаза на нервах и делаю только хуже. Так он кажется еще ближе, почти рядом, я улавливаю его размеренное глубокое дыхание и кажусь себе совсем хрупкой и беззащитной. Я настолько запутываюсь, что мне мерещится, что волны его вдохов и выдохов проходят по моей коже.

Задевают меня и проникают под одежду.

— Ты пришла молчать? — бросает он после затяжки. — Ты же для чего-то нарушила правило и пришла ко мне?

Я вдыхаю горьковатый воздух, который уже напитался табачными нотками и открываю глаза. Хотя уже не знаю, хочу ли разглядеть его черты в сумраке или нет. Ведь это водораздел, я интуитивно чувствую, что если узнаю, кто он, вернуться назад мне будет намного сложнее.

— Я подумала, что уговорю вас отпустить меня, — говорю как есть.

— Так быстро? Я разочаровал тебя?

— Я не знаю, кто вы.

Он усмехается.

— Не начинай, — он как будто отмахивается от меня, а его в голосе появляется ядовитая злость. — Тут нет идиотов, мы оба прекрасно понимает, для чего ты забралась в мою глушь.

— Я нет… Стоп, послушайте меня…

Я взмахиваю руками, не зная, как еще пробиться. Он умеет выставлять невидимую стену, между нами лишь воздух, а у меня чувство, что гранитный камень. Не достучаться. Никак.