litbaza книги онлайнРоманыБарыня уходит в табор - Анастасия Дробина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 89
Перейти на страницу:

– Ай, пропадаю я, хорошая моя!..

Варька вздрогнула, открыла глаза. Улыбнулась посеревшими губами, и дальше они пели вместе.

Песня кончилась, но в тесной комнате по-прежнему стояла тишина. Ни шороха, ни звука. Илье было уже все равно. Он смотрел в окно, за которым метались от ветра ветви ветлы, думал: «Завтра же в табор уедем… Ну их!»

– Кто пел? Ромалэ? Митро, кто это пел? Да скажите вы мне!

Звонкий, тревожный голос раздался с порога. Илья обернулся – и едва успел шагнуть в сторону. Мимо него словно вихрь пронесся – Илья успел заметить белое платье, шаль, две черные косы. Не взглянув на него, цыганка бросилась к Митро:

– Кто пел?! Там под забором целая толпа стоит! Мы с отцом еще с улицы услыхали, я по Живодерке бегом бежала, летела! Это ведь не ты, не Мишка! Не дядя Вася же? Кто пел, кто?!

– Настька, уймись! – Митро со смехом взял девушку за плечи, развернул. – Это Илья, Смоляко, я тебе рассказывал. А это, ромалэ, Настасья Яковлевна. Моя сестра двоюродная.

Илья поднял голову. На него жадно и взволнованно взглянули большие блестящие глаза. Лицо девушки было светлым, тонким, строгим и совсем юным: ей было не больше шестнадцати. На скулах еще горел румянец, мягкие губы были изумленно приоткрыты, по виску бежала выбившаяся из косы вьющаяся прядь волос. Цыганка смотрела на него в упор, а он не мог даже улыбнуться в ответ и поздороваться.

– Н-да… Хорошо спели, ромалэ.

От негромкого голоса, донесшегося от двери, Илья вздрогнул. Яков Васильев стоял у порога, опершись рукой о дверной косяк. Знаменитому хореводу из Грузин было около пятидесяти лет. Его голова и усы лишь слегка были тронуты сединой, невысокая фигура, затянутая в синий суконный казакин, была по-молодому стройной. Темное горбоносое лицо казалось равнодушным. Небольшие острые глаза внимательно рассматривали Илью.

– Чей будешь, парень?

Невольно передернув плечами, Илья назвал себя, Варьку, родителей.

– Что скажешь, Яков Васильич? – весело спросил Митро, беря на гитаре звонкий аккорд.

– То скажу, что у тебя третья врет, подтяни, – не глядя на него, сказал хоревод. Митро смущенно схватился за гитару, а Яков Васильев скользнул неприязненным взглядом по бледному личику Варьки, осмотрел восхищенные лица цыган и коротко сказал Илье: – Оставляй сестру. Голоса нужны.

Радости Илья не почувствовал. Вокруг смеялись, шумели, хлопали по плечу, что-то советовали наперебой, а он отвечал невпопад и украдкой искал глазами Настю, почему-то не видя, еще не понимая, что той давно нет в комнате.

Ночью Илье не спалось. В окно домика Макарьевны глядела ущербная луна, на полу лежали полосы серого света, за печью копошились мыши. Рядом сопел Кузьма. Измученная безумным днем Варька заснула еще два часа назад – прямо за неубранным столом, сжимая в руке тряпку. Илье пришлось на руках отнести ее на большую кровать Макарьевны. Конечно, и думать было нечего о том, чтобы пойти растолкать сестру и, как привык, вывалить ей все то, что творилось в голове. Илья с завистью покосился на безмятежно похрапывающего Кузьму, встал и начал одеваться.

На дворе захватило дух от холода. Тронутая заморозком трава серебрилась в лунном свете, смутно белели перекладины ворот. Илья передернул плечами, запрокинул голову, рассматривая звезды. Не спеша прошелся по темному двору. В который раз подумал о лошадях, дожидающихся его на Серпуховской заставе, встревожился – напоили ли? Всыпали ли корма? Перекрестили ли дверь конюшни на ночь? Кто будет думать о чужой скотине…

Внезапно совсем рядом послышался негромкий смех, разговор. Илья изумленно осмотрелся. Подойдя к воротам, выглянул на пустую, темную Живодерку. Никого не увидев, поднял голову и только сейчас заметил свет в мезонине Большого дома. В желтом квадрате окна мелькнула тень. С минуту Илья смотрел на нее. Затем подошел к большой ветле, ухватился за нижний сук дерева, раскачался, забрался в развилку. Цепляясь за ветки, поднялся выше – и замер. Сквозь черное переплетение сучьев было отчетливо видно, как в мезонине отдергивается занавеска и открывается окно. Еще слышней стали голоса.

– Стеша, смотри, какая луна! Да встань, встань! – Настя, смеясь, тащила к окну упирающуюся Стешку. Она была в том же белом платье, распущенные волосы падали на грудь и плечи.

Илья невольно всем телом подался вперед, ближе к окну.

– Настька, да отвяжись ты! – в окне появилось недовольное лицо Стешки. Она протяжно зевнула на луну. – Ночь-полночь, спать давно пора.

– А мне не хочется! И знаешь что – давай гитару…

– Не дам! – отрезала Стешка. – Весь дом спит давно, ты одна колобродишь.

Она отошла в глубь комнаты, и теперь до Ильи доносилось лишь ее невнятное бурчание. Настя с улыбкой слушала ее, стоя у окна. Вцепившись в шершавую, влажную ветку, Илья жадно смотрел в ее лицо.

Внезапно Стешка бросила какую-то фразу, и Настя нахмурилась. Пожав плечами, бросила:

– Дура.

– Чего «дура»? – Стешка снова появилась в окне, Илья отчетливо видел ее вороний профиль. – Разве таких в хор берут? Эта Варька совсем петь не умеет, два раза такого петуха дала! А на кого похожа? И зачем она Якову Васильичу сдалась – не знаю. Господ пугать?

«Ах ты, выдра… На себя бы посмотрела!» – чуть не вслух воскликнул Илья.

– А этот… как его… Илья… Ну да, спел хорошо… Хотя и лучше можно. Ты его лицо видала? Сатана! И взгляд волчий! Как встал, как зыркнул по сторонам – я чуть баранкой не подавилась! Да господа его спьяну за черта примут! И что у Якова Васильича в голове – зарежь, не пойму.

– Да уж побольше, чем у тебя! – с досадой сказала Настя. Помолчав, снова улыбнулась. – Как же это было? А, Стеша? «Ай, пропадаю я, хорошая моя!..»

Она напела вполсилы, мягко, едва коснувшись высокой ноты, но у Ильи по спине проползла дрожь. Судорожно вздохнув, он прикрыл глаза, облизал пересохшие губы. Вот он – голос… Куда Варьке!

– С ума сошла?! – завопила Стешка. – Ночь на дворе, перебудишь всех! Закрой окно, лихоманку схватишь, что за горе мне с тобой!

– Сейчас…

Настя высунулась в окно почти по пояс, потянувшись за открытой створкой. Илья отшатнулся, сухая ветка с треском сломалась под рукой – и Настя, повернувшись, взглянула прямо на него, кажется; Илья замер. От страха вспотела спина под рубахой. Стороной мелькнула мысль о том, что разглядеть его в таких потемках девушка не сможет, ведь луна светит сзади. Не свалиться бы только… Зажмурившись, он всем телом прижался к стволу.

Настя вдруг тихо рассмеялась.

– Кузьма! Ты что там делаешь? Человек ты или галка? Слезай, чаворо, иди спать! – Повисла короткая пауза, а затем девушка воскликнула удивленно, даже чуть испуганно: – Кузьма, это ты?

Илью словно ветром сдуло с развилки. Он съехал по стволу, больно ободрав щеку о жесткую кору дерева, чуть было не дал стрекача к дому, но вовремя сообразил, что в лунном свете будет виден как на ладони, и ничком упал на землю. Голова горела, сердце бухало так, что хотелось зажать его рукой, и Илья не слышал звуков, доносящихся сверху. Лишь спустя несколько минут он решился поднять голову.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 89
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?