А потом мужчина, который сидел рядом, наклонился вперед, глядя ей прямо в глаза. На его лице застыло желание, и глаза светились страстью.

— Пойдем пройдемся, Рейвен, — предложил он, а его рука, скользнув под столом, задержалась на ее колене.

И сразу же головная боль, мучившая Рейвен, увеличилась во сто крат, почти раскалывая череп и вызывая резь в глазах. Она выдернула свою ногу из-под ладони Джейкоба. Внутренний демон подпрыгнул, взревев от ярости, и вырвался на свободу. Михаил еще никогда не испытывал такой ненависти, как в эту минуту. Она захлестнула его, подчиняя себе, становясь им. Кто-то мог причинить ей боль, так небрежно, даже не сознавая, что делает, и не задумываясь об этом. Кто-то осмелился дотронуться до нее, когда она так уязвима и беззащитна. Этот человек осмелился положить на нее свою руку. Он с шумом пронесся по небу, и прохладный ветер только раздул его ярость.

Рейвен ощутила силу его гнева. Воздух в комнате стал наэлектризованным, на улице поднялся ветер и превратился в вихрь. Ветви деревьев барабанили по стенам, а ветер угрожающе стучал по стеклам. Несколько официантов столкнулись на бегу, испуганно всматриваясь в беззвездную ночь, которая вдруг опустилась на город. Комната погрузилась в неестественную тишину, словно все одновременно задержали дыхание.

Джейкоб стал задыхаться, обеими руками хватаясь за горло, словно стараясь оторвать сдавившие его железные пальцы. Лицо Джейкоба покраснело, покрылось пятнами, глаза выкатились. Шелли закричала. К ним подбежал молодой официант, чтобы помочь. Стоявшие поблизости люди вытягивали шеи, стараясь рассмотреть, что происходит.

Рейвен старалась оставаться спокойной, несмотря на резкую слабость. Эмоции вокруг нее были слишком сильными, чтобы она могла остаться невредимой.

Отпусти его.

Ответом ей была тишина. Несмотря на усилия официанта, который отчаянно отрабатывал на нем прием Геймлиха[4], Джейкоб упал на колени, губы у него посинели, а глаза вылезли из орбит.

Пожалуйста, я прошу тебя, пожалуйста. Отпусти его. Ради меня.

Неожиданно Джейкоб сделал глубокий вдох, как-то страшно поперхнувшись, мучительно и неприятно. Его сестра и Маргарет Саммерс присели с ним рядом, в их глазах стояли слезы. Рейвен машинально сделала движение в их сторону.

Не дотрагивайся до него!

Это был жесткий приказ без всякого ментального воздействия, и это пугало больше, если б он применил свою силу.

Рейвен окружали эмоции, исходившие от всех присутствующих. Боль и ужас Джейкоба. Страх Шелли, беспокойство хозяйки гостиницы и потрясение американских туристов. Все эти эмоции буквально сбивали ее с ног, на которых она и так уже еле держалась. Но именно от его всепоглощающей ярости голову словно пронзали сотни иголок. В животе все переворачивалось и сжималось, и Рейвен, почти согнувшись пополам, отчаянно искала глазами дамскую комнату. Если хоть кто-нибудь дотронется до нее, чтобы помочь, она просто сойдет с ума.

— Рейвен.

Голос был теплый, чувственный, ласковый. Спокойствие в эпицентре бури. Черный бархат. Красивый. Успокаивающий.

Любопытство заставило замолчать всех, кто был вместе с ней в столовой, когда туда вошел Михаил. Он был воплощением высокомерия и абсолютной власти. Высокий, темноволосый, мускулистый. Его глаза горели огнем, в них была темнота и тысяча секретов, что немедленно привлекало к нему внимание. Эти глаза могли загипнотизировать и очаровать, как и голос. Он двигался так стремительно, что официанты спешно уступали ему дорогу.

— Михаил, для нас такая честь, что вы присоединились к нам, — Хозяйка гостиницы задохнулась от удивления.

Он бросил на женщину беглый взгляд, скользнув глазами по ее пышной фигуре.

— Я пришел за Рейвен. Мы договорились встретиться сегодня вечером, — сказал он мягко, но властно, и никто не рискнул ему возразить. — Она предложила сыграть партию в шахматы.

Хозяйка гостиницы кивнула головой, выдавливая улыбку.

— Желаю хорошо провести время.

Рейвен покачнулась, схватившись за живот. Ее сапфировые глаза стали огромными. Но прежде чем она успела двинуться с места, он оказался прямо перед ней, протянув руки.

Не надо.

Она закрыла глаза, боясь его прикосновения. Она почти на пределе, она не сможет вынести столько чужих эмоций, а тем более прикосновений.

Но Михаил не колеблясь подхватил ее на руки, прижал к груди и с каменным лицом понес прочь. За его спиной послышался взволнованный шепот.

Рейвен напряглась, ожидая обострения всех ощущений, но он закрыл свое сознание, и все, что она почувствовала, — это какие сильные у него руки. Он вынес ее в ночь, передвигаясь легко и плавно, словно она ничего не весила.

— Дыши, малышка, это поможет, — сказал он с удовлетворением, но тепло.

Рейвен послушалась совета, слишком изнуренная, чтобы сопротивляться. Она приехала в эти дикие, глухие места, чтобы исцелиться, но вместо этого чувствует себя еще более разбитой, чем прежде. Осторожно приоткрыв глаза, она посмотрела на него сквозь длинные ресницы.

Его волосы цвета темных кофейных зерен, того же тона, что эспрессо, были завязаны в длинный хвост. Властное лицо ангела и дьявола одновременно, чувственный и несколько жестокий рот, полуприкрытые глаза обсидианового оттенка, ледяные, магнетические. Она не могла прочитать его, не могла ощутить его эмоции или услышать его мысли. Такого с ней прежде не случалось.

— Отпустите. Я чувствую себя глупо — вы меня несете, словно какой-то пират.

Большими шагами он уносил ее в лесную чащу. Ветки покачивались, шелестели кусты. Ее сердце трепетало. Она сделала усилие, чтобы отпрянуть, но это было бесполезно.

Он посмотрел на нее, как на добычу, не замедлив шага, ничего не ответив и не обратив ни малейшего внимания на ее сопротивление. Это было унизительно.

Голова Рейвен безвольно откинулась на его плечо. Она едва дышала.

— Вы меня похищаете или спасаете?

Крепкие белые зубы блеснули в ответ — улыбка хищника и мужчины.

— Может быть, и то и другое.

— Куда вы меня несете?

Она приложила руку ко лбу, отказываясь от борьбы — и физической, и ментальной.

— К себе домой. У нас свидание. Я Михаил Дубрински.

Рейвен потерла виски.

— Сегодняшний вечер не слишком удался. Я чувствую себя...