Мисс Кларк даже в минуту крайнего потрясения не могла забыть, что А-14 — кодовое обозначение мистера Эдельмана.

Единственно, на что у мисс Дэнвил хватило сил, — это, потупив взор, отрицательно покачать головой.

— Значит, запроса нет? — безжалостно продолжала мисс Кларк.

— Нет, — почти всхлипывая, ответила бедная мисс Дэнвил. — Запроса нет. Мистер Эдельман зашел ко мне, кажется, в прошлую среду или в четверг, нет, точно в прошлую среду, хотя, на мой взгляд, это совершенно не важно, и совершенно буднично спросил: «Мисс Дэнвил, вы не могли бы на денек-другой дать мне досье „Бленкинсоп“?» На что я, само собой разумеется, ответила: «Думаю, что да». Это же мистер Эдельман! После чего он спокойно ушел, держа досье под мышкой, а я и думать перестала обо всем этом, поскольку досье вряд ли кому-то скоро понадобится — ведь я только накануне отправила форму Р.С.-52, которая означает, что дело сдается на постоянное, долговечное хранение. А что, собственно, случилось? — наконец-то осмелилась спросить она, прекратив свое не слишком внятное словоизвержение столь же внезапно, как и начала.

Мисс Кларк, естественно, была в шоке. Хаос, неужели он все-таки настал?! Именно это и было написано на ее разъяренном лице.

— Так, ясно, — мрачно заметила она. — Значит, теперь, когда вы наконец-то вспомнили, где это досье, может, вы принесете его мне?

— От мистера Эдельмана? — нервно спросила мисс Дэнвил.

— От кого же еще?.. Если, конечно, кто-то третий не пожелал одолжить его «на денек-другой». Тогда вам необходимо будет забрать дело у этого третьего.

— А не могу я направить туда посыльного, мисс Кларк? Дело в том, что мистер Эдельман… В общем, с ним всегда проблемы…

— Именно поэтому я и настаиваю на том, чтобы это сделали лично вы. Не вижу ни малейших оснований привлекать к этому посыльных. У них достаточно своих хлопот. Кроме того, раз уж вы туда пойдете, пожалуйста, передайте мистеру Эдельману привет от меня и напомните о необходимости полностью соблюдать инструкции секретариата о передаче секретных документов. Кстати, захватите с собой вот эту копию, надеюсь, она поможет вам не забыть самое главное.

Кодовая аббревиатура А-14 означала научно-исследовательский отдел, который состоял только из самого мистера Эдельмана, по сравнению с другими сотрудниками находившегося в привилегированном положении. Хотя прибыл он сюда намного позже всех остальных, ему немедленно выделили отдельное помещение, одно из самых больших и уединенных, где он, практически не показываясь на людях, проводил день за днем в клубах табачного дыма, чем невольно вызывал нездоровый интерес окружающих. Личной секретарши у него не было, и кроме того — что всех не на шутку удивляло, — он никогда не обращался к девушкам из машинописного бюро с поручениями. О его рабочей деятельности было известно лишь то, что сначала в его кабинет направлялся бесконечный поток досье, а потом оттуда следовал не менее бесконечный поток подробнейших рукописных указаний. Особый шарм престижному положению мистера Эдельмана придавал тот факт, что все эти подробные распоряжения, как показал неофициальный перекрестный допрос посыльных, доставлялись от А-14 непосредственно старшему инспектору. Ни больше ни меньше! Что с ними происходило дальше, никто не имел понятия. Даже отделение маркетинга и экспорта, которое участвовало во всех без исключения делах управления, и то знало о судьбе этих распоряжений не более, чем все остальные. Правда, шепотом поговаривали: решения по ним на своих ежемесячных заседаниях принимал Специальный комитет правительства по оборонной политике, но говорить об этом вслух, особенно с какой-либо долей уверенности, рядовым сотрудникам было просто не положено.

Так или иначе, но одно было ясно: мистер Эдельман — трудяга, работает от зари до зари, никто за ним не следит, не проверяет… если, конечно, сам старший инспектор только ему одному известным способом не имеет возможности следить за тем, чем он занимается в рабочее время… Более того, не будучи полностью удовлетворен реальным объемом ежедневно приносимых ему посыльными документов, мистер Эдельман, как поговаривали, время от времени любил непринужденно расхаживать по отделам и то тут, то там лично забирать по каким-то никому не ведомым поводам — не исключено, что по совету самого старшего инспектора, — любые требуемые ему бумаги. Впрочем, против этого никто не возражал — у каждого на столах было столько текущих бумаг, что избавиться хоть от одной из них считалось просто Богом ниспосланным благом не говоря уж о том, что бумага могла вернуться (теоретически, конечно), обогащенная подробнейшими инструкциями полулегендарного мистера Эдельмана! Увы, эта мечта никогда так и не воплотилась в жизнь… Самые бдительные, само собой разумеется, научились как-то подстраховывать себя, тщательно заполняя по крайней мере один из дюжины бланков, которые Система специально предусмотрела именно для такого контингента государственных служащих. Проблема возникла только с мисс Дэнвил, которая, как оказалось, отнеслась ко всему этому не менее легкомысленно, чем и мистер Эдельман.

Мисс Дэнвил лихорадочно протискивалась между столами отдела обеспечения, где по странному стечению обстоятельств работали одни мужчины, в то время как в отделе лицензирования, по не менее странному стечению обстоятельств, работали одни женщины. Дверь кабинета мистера Эдельмана находилась в дальнем конце помещения. Не дождавшись ответа на стук и нерешительно переминаясь с ноги на ногу под любопытными взглядами мужчин, мисс Дэнвил все же набралась смелости, сделала глубокий вдох, перекрестилась и… вошла.

Первым ее впечатлением была жаркая духота. Назначенная министерством топлива и энергетики дата «X» уже прошла, и, хотя в принципе все здание отапливалось нормально, для А-14 этого было явно недостаточно. Включенный на полную мощность электрический обогреватель и наглухо запечатанные окна делали температуру в крошечном кабинете поистине африканской. Учитывая категорический запрет на какие-либо дополнительные приборы, это было еще одним из весомых показателей того, насколько милостиво Система относится к мистеру Эдельману и как ценит его беспримерные усилия в деле обороны страны. Жара и духота усугублялись густыми клубами дыма из короткой трубки, прочно зажатой между зубами мистера Эдельмана. Нерешительно потоптавшись, мисс Дэнвил все-таки негромко кашлянула.

Услышав непривычный звук, мистер Эдельман поднял голову и посмотрел на нее через очки в роговой оправе.

— А, это вы, — медленно протянул он, кладя дымящуюся трубку на стол и невольно просыпая пепел на лежавшие перед ним бумаги. Затем, после достаточно долгой паузы, мистер Эдельман оживился: — Да-да, вспомнил, «Бленкинсоп»! Я с ним уже закончил, благодарю вас. Хотите забрать дело прямо сейчас?

— Да, конечно. Кроме того, мистер Эдельман, мисс Кларк говорит…

Впрочем, мистеру Эдельману не было ни малейшего дела до того, что говорит или хотела бы сказать мисс Кларк: он уже стоял на коленях, вороша кучу бумаг, в полнейшем беспорядке сваленных прямо на пол. Как ни странно, он практически мгновенно нашел то, что искал, встал на ноги и сунул ей в руки неряшливую кипу бумаг.