Сегодня в Восточной Европе многочисленные исследовательские институты с западным финансированием изучают преступления коммунизма. В таких странах, как Венгрия, Болгария и Румыния (все это союзники Германии во Второй мировой войне), потомки нацистских коллаборационистов спешат выставить себя «жертвами коммунизма». Местные политики и экономическая элита, выигравшие от перехода к свободному рынку (особенно те, кто имел ранее национализированную собственность предков, возвращенную по реституции после 1989 г.), вступают в сговор с целью создания одного официального тоталитарного нарратива о прошлом. Например, после моей лекции в Вене в 2011 г. молодая болгарка из числа слушателей отправила мне электронное письмо с благодарностью за смелость при обсуждении определенного позитивного наследия Тодора Живкова, руководителя Болгарии с 1954 по 1989 г.: «Никто [в Болгарии] не может говорить о ностальгии и болезненных проблемах переходного периода, не получив клеймо коммуниста, отрицателя преступлений правления Живкова. Важные вопросы, которые вы поднимаете, не представлены в дискурсе или в СМИ»[19]. В соседней Румынии литературовед Кости Рогозану подверг критике восточноевропейскую практику использования устрашающих россказней о социалистическом прошлом для оправдания продолжающегося следования неолиберальным экономическим курсом в настоящем: «Вы хотите увеличения заработной платы? Вы коммунист. Хотите государственных услуг? Хотите, чтобы налогами облагали богатых, облегчив бремя мелких производителей и наемных работников? Вы коммунист и вы убили моих бабушку и дедушку. Хотите общественный транспорт вместо хайвеев? Вы мегакоммунист и [тупой] понтярщик»[20].

Важно не романтизировать социалистическое прошлое, но уродливые реалии не должны вычеркнуть из нашей памяти идеалы ранних социалистов, разнообразные попытки реформировать систему изнутри (такие как Пражская весна, гласность или перестройка) или важную роль социалистических идей, вдохновивших национально-освободительные движения в странах третьего мира. Признание плохого не есть отрицание хорошего. Как находятся желающие выбелить историю Америки, заретушировав, для затравки, законы Джима Кроу[21], государственный расизм, насилие с применением огнестрельного оружия или беспрецедентную долю заключенных, – есть и такие, кто чернит историю государственного социализма, утверждая, что все в нем было злом[22].

Сегодня у нас за плечами больше двух столетий экспериментов с разными формами социализма, но слово «социализм» до сих пор сохраняет негативную окраску. Завывания о сталинском ГУЛАГе и голоде на Украине сопровождают любое упоминание о социалистических принципах. Оппоненты поносят социализм как экономическую систему, обреченную на провал и неизбежно ведущую к тоталитарному террору, игнорируя успешные демократические социалистические страны Скандинавии. Европа была полем битвы в годы холодной войны, и страны Северной Европы когда-то имели мощные национальные коммунистические и социалистические партии, которые участвовали в парламентском процессе и продвигали политику, гарантирующую перераспределение благ и социальное обеспечение. В 1990-х гг., когда Россия, Венгрия и Польша ликвидировали государственные активы и уничтожили свои системы социальной защиты, Дания, Швеция и Финляндия сохранили щедрые бюджетные расходы за счет государственного сектора и прогрессивного налогообложения, несмотря на всемирную моду на неолиберализм. Общества демократического социализма Северной Европы демонстрируют, что неолиберальному капитализму можно найти человечную альтернативу. Хотя они несовершенны и с трудом копируются – это этнически однородные страны, все более враждебные к иммигрантам, – они нашли способы сочетать политические свободы с социальными гарантиями.

Северная Европа не только самое счастливое место в мире, но и оазис для женщин, которые имеют бóльшие экономические и политические возможности, чем где бы то ни было на планете. В блестящей статье для Dissent «Перераспределение-кайфолом: гуру пикапа в Дании» Кэти Бэйкер рассказывает, как американский плейбой Дарьюш Вализаде (Руш) предупредил своих фанатов, что Дания – унылая пустыня для охотников за доступными женщинами. Щедрая система социальной поддержки и политика гендерного выравнивания в этой стране, очевидно, делают приемы альфа-самцового соблазнения Вализаде бесполезными, потому что датским женщинам не нужны мужчины как гаранты финансовой защищенности. В странах меньшего равенства женщины понимают, что сексуальные отношения обеспечивают возможность социальной мобильности – мечту Золушки. Однако, если женщины владеют собственными деньгами и живут в обществах, где государство поддерживает их независимость, прекрасный принц лишается притягательности. Книга Руша «Не трахай Данию» – доказательство того, что политика перераспределения обеспечивает женщинам стабильность и безопасность, которые нейтрализуют влияние дискриминации в повседневной жизни[23].

★

Молодежь заново открывает идею, что демократические правительства способствуют созданию справедливой экономики. Сегодня корпорации и богачи заставляют политиков поддерживать их интересы путем финансирования избирательных кампаний и найма лоббистов: сокращение социального обеспечения бедных позволяет уменьшить налоги на богатых. Решение Верховного суда от 2010 г. по объединенному гражданскому иску против Федеральной избирательной комиссии укрепило убежденность в том, что деньги равны свободе высказывания, следовательно имеют право на защиту согласно Первой поправке[24]. Однако, пока Соединенные Штаты остаются представительной демократией, обычные люди могут голосовать за свои экономические интересы и выбирать лидеров, следующих политике перераспределения и социальных гарантий для всех. К 2020 г. миллениалы станут самой многочисленной демографической группой среди американских избирателей. Молодые женщины составляют половину численности миллениалов. Сделать расчеты несложно.