Короче, она ему сказала, что если он будет возбуждать своюпиписку, то ослепнет, а также, что любовный акт с женщиной сразу же приводит кбеременности.

Не удивительно, что бедный парнишка: 1. Боялся женщин, 2.Отреагировал на высказывания матери о женском поле проявлением повышенногоинтереса к представителям своего пола. 3. Высшее достижение, которого добиласьего фанатичная мать, это его повышенный интерес к самосексу – с пятнадцати летон онанировал четыре-пять раз в день.

Он просыпался утром и первым делом хватался за свой член. Вовремя ленча он пробирался в свою машину и онанировал второй раз и так далее.Для него это не было шуткой – каждый оргазм сопровождался приятными ощущениямии гораздо большим чувством вины. Все-таки он не ослеп и ему даже не нужноносить контактные линзы!

Все это я узнала от знакомого психиатра, которыйпридерживался либеральных взглядов и был достаточно здравомыслящим, чтобынаправлять ко мне пациентов, когда он чувствовал, что его усилия тщетны – дажеза сто долларов за один прием!

– Ксавьера, – сказал он мне, – этому парнишкеабсолютно необходимо потрахаться – он живет в совершенно фантастическом мире,созданном журналами для девочек.

– О, следует ли мне подыскать ему девочку? –сострила я.

– Нет, серьезно, может быть, ты встретишься с ним ипродемонстрируешь свое мастерство?

– Ты имеешь в виду мою хирургию открытого сердца?

– Нет, – рассмеялся он, – я имею в виду, чтоты одолжишь ему на время свою вишенку.

Несмотря на мой шутливый тон, я хотела, чтобы Лео и Марикестало ясно, что я была настроена очень серьезно насчет того, чтобы избавитьпарнишку от рукоблудия и приучить его к более подходящим отверстиям.

– Как он выглядел? – захотела узнатьМарика. – Он был симпатичный или нет?

– Когда не нервничал – а это было чаще всего – он былвесьма привлекательным пареньком, – ответила я. – Ростом около шестифутов, стройное приятное тело, темные волосы и зеленые глаза и, как позднее яузнала, хороший длинный член.

Марика захлопала в ладоши, а Лео рассмеялся по поводу ееэнтузиазма насчет хороших длинных членов.

Я знала, что они ожидают от меня страшного в своихподробностях рассказа о том, как я избавила этого несчастного малыша от егодевственного несчастья, но нет, я вынуждена была признаться: все, что я делаладля него (а он получил самую лучшую оральную помощь, которую человеческоесущество может вытерпеть без опускания в первые секунды), ему не помогло.

– Член вставал и становился твердым, а когда доходило додела, он сникал, несмотря на все, что я с ним вытворяла, – сказала я своимдрузьям. – Бедняжка не мог удержать его стоячим, даже если бы его жизньзависела от этого.

– Я рад, что твоя жизнь не зависела от этого, –пошутил Лео.

– Помолчи, Лео, – сказала Марика, горя нетерпениемуслышать кульминацию моей истории. – Дай Ксавьере досказать, что жевсе-таки произошло.

– Ничего не произошло, – сказала я.

– Бу-у-у-у-у, – прогудел Лео.

– Нет, в самом деле… – настаивала Марика.

– Ничего не случилось, – сказала я ей, – вэтом-то вся и штука. Бедняжка хотел поиметь меня, и временами его пенисвыглядел вполне жаждущим, но где-то между головкой его члена и его головойнарушилась коммуникация.

– Ну и что ты в конце концов сделала? – спросилаМарика, все еще ожидая счастливого завершения этой истории.

– Я отослала его домой, – ответила я, – сострогими инструкциями не возбуждаться, оставить в покое свой член (заисключением мочеиспускания) на две недели минимум. Для него обязательны постныевоскресенья, понедельники и вторники, и если он хоть раз вытащит своегопоросенка, то пусть не трудится даже подходить ко мне. Я не захочу его видеть.Я не намерена соревноваться с его любимой подружкой – пятерней.

– Не могу поверить, что парень удержался после десятилет приятного злоупотребления самим собой, – сказал Лео с долей иронии.

– Перестань перебивать Ксавьеру, – попросилаМарика, – я хочу дослушать историю до конца.

– Я тоже, – сказал Лео. – Мне она нравится, ямогу переложить ее на музыку, она уже имеет хороший бит.

Мы все рассмеялись. Это, была весьма забавная идея.

– Ну и вот, – сказала я, – почти с точностьюдо минуты прошли две недели и зазвонил телефон. Это был он.

– Хэлло, Ксавьера, это Ролло. Помнишь меня? –спросил он.

– Конечно, помню. Как ты себя чувствуешь?

– Могу ли я приехать завтра в два часа дня?

– Это зависит от тебя, – сказала яулыбаясь. – Ты выполнял мои инструкции?

– Клянусь, да. Я даже пытался не трогать его, когдамочился, – проговорил он, стараясь сохранить в голосе дружелюбие инебрежность.

Я поверила ему.

На следующий день звонок раздался ровно в два часа.Насколько же это был другой Ролло! Он явился в голубых в обтяжку брюках иголубом свитере, и я почувствовала, что он сгорает от желания. Он ворвался вкомнату и пронесся мимо меня, как сорвавшийся с привязи козел. Он казалсяуверенным в себе и, едва успев бросить мне «привет», в какие-то десять секундразделся догола.

– Эй, не спеши, – осадила я его. – Давайсначала немножко подразнимся.

– Подразнимся! Подразнимся? А что это такое, чертпобери! Две недели я лез на стенку. Если бы ты только знала, как мне трудноудержать свои руки… И, вероятно, без толку, – сказал он раздраженно.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

– Психиатр считает, что из этого ничего невыйдет, – обиженно надув губы, сказал он. – После того как я емурассказал, как провалился в последний раз после часа бесплодных попыток, онутверждает, что мне никогда не удастся спустить в тебя.

– Послушай, Ролло, давай кончим болтать и приступим кделу.

Я разделась, подошла к нему и проверила его член. Он былдаже больше, чем в прошлый раз. Я все прикинула и решила не трогать его руками.Я просто слегка прикоснулась к нему языком и взяла его в рот. Это напоминалососание горячей сосиски. Я могла чувствовать, как он вибрирует, и в тот момент поняла,что победила. Этот врач-недоносок, возможно, и был большим специалистом поголовам, однако по хвостам экспертом была я. Ролло был слишком возбужден длявсяких тонкостей, поэтому я только быстро погладила его по животу и внезапноуселась на его член. На этот раз он и не собирался скисать. Я проехалась на неми раз, и два, и три и могла ощущать, как он сотрясается и дрожит, приближаясь коргазму. Тогда я легла на него сверху, крепко прижавшись к нему всем телом ираздвинув ноги, чтобы полностью контролировать его. Я прижала его плечи к себеи стала целовать. Его ресницы трепетали, и я ощущала, как внутри негозарождается новое, сильное движение.