Точнее, ее каблуки. Наутро Стеша услышала, что по потолку ходит некто новый. Певунья-призрак передвигалась неслышно. А тут вдруг чуждый офисный звук! Один день, второй… Сладкоголосая птица умолкла, матерщинник исчез, собачка впала в летаргию. И вместо них каждое утро — уверенные каблуки. Разочарование не знало границ. Виктор начал подозревать, что у его подруги «призрачная» паранойя. Стеша ничего не могла сделать — как успокоиться, если рядом такая загадка! Пускай у нее самое элементарное объяснение, но дайте до него докопаться! И она придумала версию. Не могла же она к «каблукам» прийти так же запросто, как вышло с седой феей!

Ложь получилась респектабельная и красивая. Неправдоподобная, но в духе девяностых годов с их манящими сквозняками из окна в Европу. Тут и пригодилось Общество психических исследований, которое помянул Глеб. В ту пору Стеша о нем только-только узнала и придумала байку о том, что открылся его русский филиал. И что она… Стефания Горностаева — фамилия придумана на ходу — полномочный представитель… и так далее. В смысле, что далекие пытливые англичане готовы финансировать — о! — Стешину охоту на призраков в этой отдельно взятой квартире. И жильцам выплатить компенсацию…

Финансировать — но не авансировать! Сперва нужен хоть какой-то результат. Вот примерно таким образом Стефания, нацепив свои лучшие босоножки из золотых нитей, представилась, когда ей открыло двери вполне телесное воплощение цокающих каблучков. Она не прогадала — это было материальное вторжение в призрачное гнездо. Лика с виду была строга и неперспективна по спиритуальной части. Желтый обесцвеченный пушок, узкие и невыразительные, как обмылки, глаза. Но когда она услышала Стешину историю, сдобренную возможностью заработать, то недоверчивая оболочка заиграла теплыми красками. И сразу стало заметно, что обстановка в жилище в ярой дисгармонии с обитательницей. Лика и впрямь оказалась временной гостьей, которая приехала на курсы повышения какой-то квалификации и изо всех сил жаждала начать в этом бешеном городе свой путь восхождения. То, что она сразу угодила в пристанище привидений, показалось ей воодушевляющим — хотя она пока не заметила ничего потустороннего! Но ведь лиха беда начало. Подались ли хозяева этой квартиры в эмиграцию или еще куда-то — Потоцкой было неизвестно. Ее пустили без их ведома доверенные лица. Совсем ненадолго. По слезной просьбе. Чудные времена, когда еще можно было поплакать — и тебя пускали на постой…

А дальше случились события, которые до сих пор остались неразгаданными. Несколько дней и ночей Стеша и Лика дежурили в ожидании певуньи и ее «домашних». Успели подружиться и быть обозванными Виктором «медиумическими тетерями». То сидели, притаившись, с включенным светом и грызли крекер, то, наоборот, пытались возмутить тонкий вкус призрачной певуньи попсовой телевакханалией. Потоцкая фонтанировала идеями: тогда давай включим оперу — она оценит! Давай на время возьмем у соседки ее болонку — собака почует своего астрального сородича!

— А вдруг, это она и лаяла? — начинала сдаваться Стеша.

— Но кто тогда пел? — резонно возражала ее новая соратница по охоте на духов.

— Допустим, психокинез! То есть весь этот полтергейст — дело рук седой феи. Точнее, не рук, а мощного энергетического поля. Она же сказала мне: «Это не они, это я»! Вдруг она имела в виду не протечку, а вообще… все, что происходит?!

И как-то в разгар неофитского мозгового штурма они вдруг услышали с потолка… до боли знакомые Стеше рулады. Певунья объявилась! Но уже на следующем этаже. Неужели призраки тоже могут переезжать? Или они все могут, потому что они везде. Впору было задуматься о Витиных предостережениях. Начиналась паранойя.

Но ведь Лика тоже слышала эти звуки! «Идем, идем наверх!» — кричала она. Но было понятно, что кто-то с ними играет…

Кажется, тогда неутомимая Лика в поисках певицы прочесала полдома. Опрашивала жильцов с пристрастием. Контингент здесь проживал уже не столько заводской, сколько приезже-разношерстный. Кто-то, впрочем, поведал легенду о том, что в этом доме зверский цеховой мастер убил жену. Что касается вокальных данных убиенной, опрашиваемые пребывали в неведении. Кто-то вспоминал, что здесь недалеко кладбище старообрядцев и это сгущает районную мистику, кто-то кивал на древние стены монастыря.

— Вот! Певунья пела в церковном хоре! Ты же говоришь, она иногда молилась!

— Монастырь-то мужской, — возражала Стеша.

В итоге после увлекательных исканий родился опус о блуждающем призраке — не оперы, но с оперным душком. Привидение пришлось ко двору в мистической газете «Розенкрейцер». В сущности, писала Стеша, а ее новая товарка лишь придала истории смутные коммерческие перспективы, исказившие подлинный сюжет и пригнувшие его до сознания массового читателя. Вот это у нее получалось отлично! Их тандем оценили в редакции и предложили писать о привидениях нашего города еще и еще. Но ведь такой опыт случается не каждый месяц. «Не дрейфь, придумаем что-нибудь!» — уверяла Потоцкая. Вот тогда их пути надолго разошлись. Стефания тяготела к исследованиям, а не к выдумкам. К истинному непричесанному опыту, а не к подделке. Лика Потоцкая держала нос по ветру. Для привлечения читателя она окутала родного для Стеши призрака пошловатыми мифами о несчастной любви, предательстве и мести, но без подобной чешуи публикация, конечно, не состоялась бы…

Вот и вся история. Лика надолго задержалась в «Розенкрейцере», Стеша пошла своей дорогой. Впоследствии ей редко удавалось так же легко и быстро выйти к читателю, за что она и осталась благодарна своей компаньонке, несмотря на прочие отягчающие обстоятельства.

Кара по многолетней привычке почти пробегала собственный двор. Когда-то, еще в отрочестве, она испытала здесь ужас жертвы. Её спасли вопли алкоголика Антона Палыча — представьте себе, так его звали! — с первого этажа. В это страшное мгновение он, наверное, опять собирался выгонять жену из дома за то, что зажала нычку. Окна их квартиры летом были нараспашку, словно сама жизнь приглашала содрогнуться от омерзения. Никогда нельзя угадать, что спасет тебя. И потому… никого не осуждай. Вот главный урок, что усвоила Кара еще ребенком. И это было первым опытом незаметного отступления от канона, точнее его правки — заповеди «Не суди…».

Не суди — и спасешься. Может быть.

Сердце отстукивало учащенной канонадой: а что, если… что, если правда?! Дом, откуда исчез Сергей… разве бывают такие совпадения? И зачем они нужны?! В какой-то квартире водились призраки! Какая-то певица… что за абсурд? И зачем эта тема снова вернулась? Все почти забылось. И на дороге, двадцать зим засыпаемой снегом, двадцать весен тающей и двадцать лет заливаемой дождями, вдруг обнаружились нетронутые следы. Чудо или жестокая дьявольская насмешка? И кто такая Лика Потоцкая? Нет, Кара ее не помнила. Свалиться как снег на голову Любе, Сережиной жене, с этим вопросом? Теперь, когда раны зажили, а у Ромки давно уже настоящий отец… Исключено. Надо докопаться до правды самой. Но, когда Глеб подробно рассказал о разговоре со своей сестрой, стало ясно, что он все испортил из лучших побуждений. Кто ж так навязчиво рекомендует в соавторы! Сотворчество — дело тонкое, спонтанное и не терпящее нажима. Но Глеб молодой еще. Или просто с чужими мотивами не осторожничаешь, не боишься неверной ноты. Но не могла же Кара ему рассказать все как есть. Вывалить, как снег на голову, историю о тяжелом анамнезе братца. Объяснить, что ей важна не блажь с призраками, а выход на любого человека, кто хоть что-то знает о Сергее. В его исчезновении Кара винила себя… И она бы не одну книгу написала, чтобы снять с себя эту вину.