Император Шунске Кса-Каран, Крылатый, Наследник Огненной Крови, Благословленный Предками… и ещё тьма титулов, которые мне ничего не сказали. Судя по изображению, мужчина не старый, едва переступивший порог сорокалетия. Черты лица суровые, взгляд не прочесть.

Так, дальше что тут… Империя разделена на четыре края: Край Света, Край Гроз, Край Звёзд и Край Неба. В состав каждого края входит по пятнадцать префектур.

Я нахмурилась, пытаясь рассмотреть затёртую карту. Учебник уже повидал всякое, поэтому местами было просто не разобрать, что написано этими дурацкими иероглифами.

Книга выпала из моих рук.

Иероглифы.

Я читаю их без проблем. Прекрасно знаю, что вот эти линейные символы — слоги, вот эти с завитушками — слоги и отдельные буквы. А вот уже иероглифы — слова. И меня совершенно не смущает, что в предложениях есть и те, и другие, потому что всё прекрасно читается. Так… будто я это делала всё время.

В голове шумело. Желудок намекал, что было бы неплохо поесть. Но для этого нужно дождаться помощницу Изаму, которой он доверил приносить лекарство. И только после этого можно пойти в столовую. Она располагалась недалеко от лазарета. Там питались все ученицы школы Годзэн. Да и учителя с работниками, как я поняла, тоже.

Хрупкая помощница целителя появилась спустя десять минут, будто почувствовав, что о ней подумали.

Я приняла лекарство, шустро переоделась в фиолетовый кэйкоги и закрутила волосы узлом на затылке. Они, кстати, были длинными. Непривычно. Пальцы замерли над непослушными прядями, так и норовившими упасть на лицо.

Раньше у меня была стрижка. Точно.

Понятия не имею, какая, но знаю, что стрижка.

Но здесь принято носить длинные волосы: то ли традиция, то ли ещё какой-то смысл.

Я вздохнула и распрямила плечи. Ладно, внешность — мелочь. Дети не пугаются — и славно. С остальным бы разобраться.

Снова вспомнилась малышка Мия. Надо бы как-то навестить её. Возможно, стоит намекнуть больше не распространяться о нашем приключении у реки. Она, конечно, ребенок, но впечатления глупышки не произвела.

Я задумчиво провела пальцами по губам. Шрам. Интересно, откуда он взялся?

Как мне дали понять, прежняя Аска особым умом не отличалась. Вероятно, куда-то врезалась мордашкой, а о последствиях не подумала.

Я покинула палату, у выхода сообщив дежурной, что иду в столовую. Пациентам, восстанавливавшим рёку, позволялось выходить туда и во дворик возле лазарета.

Солнце поднялось высоко, в воздухе стоял аромат цветущих деревьев. На минуту я остановилась, вдохнула полной грудью. Прикрыла глаза, подставляя лицо солнечным лучам. Как всё-таки хорошо… жить. Просто хорошо.

В душе будто разверзлась пропасть. Потому что там, где-то на дне, свернулся многовековой ужас. Ужас умереть и больше никогда не увидеть всего этого.

Я нахмурилась и передёрнула плечами. Что за гадости? Призраки прошлого?

Слова Плетуньи я прекрасно помнила, но падать в пучину осознания, что я где-то умерла, совершенно не хотелось.

Важнее, что происходит здесь и сейчас.

Пройдя по аккуратной, выложенной цветной плиткой дорожке, я оказалась возле столовой.

Девчонки в фиолетовых, чёрных, голубых и зелёных кэйкоги стайками направлялись к дверям. Кто-то украдкой смотрел на меня, кто-то игнорировал, кто-то и вовсе откровенно таращился.

Ко мне подошла Харука и, ухватив за рукав, потянула за собой.

— Пошли, не лови ворон. Разберут самое вкусное.

Столовая оказалась просторной и светлой. Широкие столы, где уже стояли чайники с пиалками, и простые скамейки. Скромно, но есть всё, что нужно. Ученицы подхватывали подносы, подходили к выставленной еде, набирали рис, овощи и рыбу.

Я, вытянув шею, рассматривала ассортимент. Тоже без выкрутасов, но голодной не останешься. О, кажется, тут ещё стоят кувшинчики с соевым соусом. А жизнь становится лучше. Соус любое блюдо делает вкуснее.

Я потянулась за кувшинчиком, и тут за спиной засмеялись. Зло так, гадко.

— О, посмотрите, кто выполз! Как-никак сама великая героиня школы Годзэн! Аска, чего стоишь к нам задницей?

— Она считает, что мы недостойны лицезреть её сияющий лик! — захихикал кто-то. — Она же болтала с самой Плетуньей! А потом шлёпнулась в обморок у реки!

Я спокойно полила соусом рис, поставила кувшинчик на место и повернулась.

Их было четыре.

Все сухие жилистые девицы с намерениями, далёкими от миролюбивых. Одна высокая, вторая больше похожая на подвижное пламя, ещё одна… без определённых отличительных знаков. Перед ними стояла, судя по всему, главная. Ростом как я, одета в черный кэйкоги. Волосы собраны в высокий хвост, в них вплетены красные нити. Тонкий пояс, перехватывающий талию, тоже красный. В руках — сложенный веер, которым она мягко похлопывает по ладони. И есть странное ощущение, что этот веер не столь безобиден, как кажется со стороны.

Она смотрела на меня, чуть прищурившись. Будто прикидывала, как побыстрее прихлопнуть надоедливое насекомое и пойти дальше. Хотя… э, нет. Не быстро. Ещё не откажется немного поиздеваться.

Я разозлилась. Аска, дурында, ты себе ещё врагов умудрилась понаживать?

— Ну что молчишь? — ласково спросила она. — Забыла нас, не зашла поведать про успехи.

Я быстро соображала. Что бы там ни натрепала бывшая хозяйка этого тела, надо выкручиваться. Мне, откровенно говоря, хочется есть. И ни капли не хочется выяснять отношения. Но девицы вчетвером. И зорко следят за каждым моим движением.

Ученицы будто специально отошли, освобождая место. Опасаются попасть под горячую руку? Или хотят посмотреть, как будут лупить меня?

В том, что на меня никто не ставит, сомневаться не приходилось.

— Болею, — невозмутимо ответила я. — Вся школа знает, что я в лазарете. А вот посещения больных не запрещены.

— Сату, она издевается, — заметила высокая. — Кажется, и правда все мозги растеряла, когда стукнулась головой о пол в храме.

— А они там были? — загоготала та, что стояла за спиной.

Сату прищурилась, раздражённо стукнула веером по ладони.

Бесит. Её бесит факт, что посмели перечить. Дай угадаю, негласный лидер школы? Из тех, что считает себя выше других?

— Аска, посещать я тебя буду, только если победишь меня в бою. И то, если будет скучно. За свои слова надо отвечать.

И без предупреждения ударила по подносу, так что еда опрокинулась на мой кэйкоги. В следующий момент кулак полетел в челюсть. Я пригнулась, выбросила ногу вперед, врезав Сату по коленной чашечке. Девчонка взвыла и отшатнулась, на меня кинулись скопом. Кому-то прилетело подносом по голове, кому-то — локтем в солнечное сплетение.

Собравшиеся вокруг загомонили, поднялся шум. Что-то пошло не так.

Перед моим лицом резко раскрылся красный веер. Сверкнули заточенные металлические рёбра, к которым крепилась бумага. Не успей я отклониться — осталась бы без половины лица.

— Убью! — прорычала Сату.

Я ударила