– Ну конечно… Кто?

– Что кто?

– Кто загнал тебя в угол?

Женщина замолчала, и Джей Ти покачал головой.

– Тебе нужен не наемник, а мозгоправ.

– Мужчина, – выдавила из себя женщина.

– Да неужели?

– Мой… – Казалось, она размышляет, в чем стоит признаться. – Мой муж. Бывший. Знаете, как это бывает.

Произнесла она это очень быстро, не отрывая взгляда от его лица, чтобы видеть, верит он ей или нет.

– И ты приехала сюда из-за домашних неурядиц? – На этот раз было видно, что Джей Ти испытывает брезгливость. – Дамочка, да если вы смогли напасть на след человека, подобного мне, то можете быть уверены, что половина Медельинского[13]картеля уже готова предоставить вам свою помощь. Получи запретительный судебный приказ[14], и дело с концом…

– Вы что, действительно верите, что клочок бумаги может испугать монстра? – У нее была совсем измученная улыбка.

– А как же иначе? Ты что, познакомилась с Винсентом на приеме, которой устроила компания по производству одноразовых предметов? Ты искала ненарушенные упаковки, а он восстанавливал отношения с ушедшими на покой развратниками…

– Нас представили друг другу. Один общий друг, который знает, что мне нужна помощь.

– Реальная помощь? – фыркнул Джей Ти. – Ты насмотрелась воскресных сериалов, дорогая. Советую обратиться в полицию Ногалеса. Я нарисую, как туда проехать.

– Как раз полиция его и потеряла, – тихо сказала женщина. – И вот теперь я обращаюсь к вам.

Состроив свою самую устрашающую гримасу, Джей Ти покачал головой. Она, полная достоинства и величия, продолжала стоять перед ним в своем ужасном белом костюме, с поврежденной рукой, прижатой к животу. Первый раз в жизни Джей Ти не знал, что сказать.

Спустилась ночная тишина, и теперь были слышны только плеск волн в бассейне и стрекотание цикад. За спиной женщины шуршало на ветру мескитовое дерево, а у ее ног, в свете ламп, поблескивали белые камни. Пурпурно-черная ночь была мягкой и обманчивой.

– Джей Ти, – прошептала женщина, – это вы спасли сирот в Гватемале?

– Что? – Его сердце застучало быстрее.

– Винсент рассказал мне о сиротах. Вы это вправду сделали? Без обмана?

– Нет, нет. Вот этого повесить на меня тебе не удастся, – он произнес это слишком резко, и они оба поняли это.

– Месяц, – повторила она. – Всего один месяц интенсивных тренировок. Самозащита, стрельба, уход от наблюдения, выслеживание…

– Контроль населения, сбор информации. Засады и противодействие им. Снайперская стрельба и противодействие ей. Инфильтрация и проникновение. Выход из операции и рубка концов. Все прелести секретных операций…

– Именно.

– Нет, ты ничего не понимаешь. Ты что, действительно думаешь, что машины для убийства делаются в течение пары недель? Ты, типа, думаешь, что Рэмбо возник из ниоткуда? Да для этого нужны годы! А потом еще десятилетия для того, чтобы научиться не ставить человеческую жизнь ни в грош и спускать курок, как будто цель – это не что иное, как простой арбуз, который ты использовал во время тренировок.

Женщина побледнела: было видно, что ей плохо.

– А ты хочешь стать просто посредственной машиной для убийства… Давай-ка, девочка, убирайся и больше сюда не возвращайся.

– Я… я… вы можете распоряжаться мной.

– Что?

– На этот месяц я отдам свое тело в ваше полное распоряжение.

– Chiquita[15], мне было гораздо интереснее, когда ты говорила о деньгах.

Она улыбнулась, и на ее лице появилось понимающее, умоляющее и отстраненное выражение. Женщина опустилась на колени.

– Я готова умолять, – произнесла она, поднимая руки.

– Ради всего святого! – Джей Ти пересек патио и, схватив за плечи, потряс ее, как будто это могло сделать ее умнее.

– Пожалуйста, – просто сказала она. – Прошу вас.

Мужчина открыл рот. Ему одновременно хотелось и кричать, и выть. Хотя, возможно, сейчас было самое время скрежетать зубами. Джей Ти не знал, что сказать. Столько лет жизни в грязи, а он все еще не может отказать таким простым словам, как «прошу вас»…

– Черт тебя побери совсем. Сегодня тринадцатое сентября, а я абсолютно трезв. Кто-нибудь принесет мне, наконец, выпить?

Женщина сделала шаг, повинуясь, но вдруг закачалась, и колени ее подломились.

– Вот именно, – сказал он, вне себя от гнева. – Немедленно в постель. Выбирай любую комнату с кроватью и ложись там. У меня еще осталось несколько часов «неразбавленной текилы», и я не хочу видеть тебя раньше четырнадцатого числа, если только ты не готова принести мне бутылку с лаймом в пупке и солью на сосках грудей. – Джей Ти указал на стеклянную дверь. – Вон с глаз моих.

Она сделала шаг вперед и опасно наклонилась.

Выбора у него не было. С тихими проклятьями Диллон схватил ее на руки. Тело ее напряглось, и руки согнулись, как будто она хотела драться с ним, но ее общее состояние взяло над ней верх. Женщина повисла у него на руках, как воздушный шар, из которого только что выпустили воздух. Джей Ти чувствовал ее грудную клетку, хрупкую, как у птицы, он чувствовал ее запах – истощение и страх, и еще один таинственный аромат. Потом он понял, что это было – детская присыпка. Она пахла детской присыпкой.

Джей Ти чуть не уронил ее.

Он не хотел этого знать. Он отказывался это понимать.

Благодаря Фредди ближайшая спальня была убрана и проветрена. Бесцеремонно бросив женщину на кровать, Диллон спросил:

– Вещи?

– Один мешок.

– Где?

– В гостиной.

– Фредди принесет. Машина перед домом?

– На такси.

– И не под своим именем, Анджела?

– Точно. И заплатила налом.

– Неплохо, – фыркнул он.

– Я учусь, – честно призналась женщина. – Учусь.

– Хорошо, а теперь учись спать. Это тоже иногда нужно.

– Ты алкоголик? – спросила она, почти закрыв карие глаза.

– Иногда.

– А в другое время?

– Баптист. Спи.

– Я знаю, почему ты спас тех детей, – пробормотала она сквозь сон.