С матерью у Анфисы отношения разладились давно, когда она ещё была ребёнком. Можно сказать, сразу, как только мать вышла второй раз замуж. Через год у неё родились двойняшки от нового мужа, и матери стало не до Анфисы. Отчим девочку не обижал, но, так же как и родная мать, не интересовался, чем и как живёт падчерица. Отец же всё это время был далеко. И Анфиса страшно по нему скучала. Нередко по ночам, уткнувшись в подушку, она тихо всхлипывала: папочка, родненький, возьми меня к себе. Но вскоре девочке объяснили, что по суду в их стране дети остаются с матерями. Исключения бывают редко. И она в их число не попала. Так что оставалось только терпеть, надеяться и ждать. Что и делала Анфиса, сцепив для надёжности зубы. И как же она обрадовалась известию о том, что отец вышел в отставку и поселился в их городе. У отца тогда уже была вторая жена и маленький сын от неё, но Анфису Никифор Лаврентьевич сразу принял в свою семью. И она стала проводить у него почти всё своё свободное время. Не запускала учёбу, после школы легко поступила в институт и там училась почти без четвёрок. Старалась быть приветливой с его второй женой Розалией, которая в отсутствие мужа сверлила её холодными глазами, а когда муж был дома, расточала приторные улыбки и лила елей.

Брат Эдик, скорее всего, науськанный матерью, тоже с первых дней невзлюбил старшую сестру, хотя она изо всех сил старалась подружиться с ним, делала маленькие подарки, затевала весёлые игры. Но проку от её стараний не было. И Анфиса смирилась, прекратив попытки угождать не принявшим её членам семьи. Главное, что у неё есть любящий отец.

Поэтому, когда Никифор Лаврентьевич ушёл от Розалии Павловны, она не слишком-то огорчилась. Даже, может быть, обрадовалась в глубине души. Но признаться в этом не посмела даже самой себе. Его брак со Снежаной она приняла спокойно.

Только одно огорчало её – отцу не понравился её избранник. А Анфиса Тихона полюбила так крепко, что ей казалось: брось он её – и она в тот же миг дышать перестанет. Отец, очевидно, понял это и препятствовать их браку не стал. Но того, что Тихон ему не по душе, не скрывал. И Анфиса переживала из-за этого до неимоверности. Подобрел отец к её мужу только после того, как у них родились дети. Да и убедился он уже к этому времени, что Тихон не собирается жить за счёт тестя, не просит ни денег, ни устройства его на тёплое место, надеется только на свою голову и свои руки и делает всё возможное для благополучия своей семьи. Не заметить этого Никифор Лаврентьевич просто не мог.

Тихон Иванович Поздняков.

Тихон влюбился в Анфису так же сильно, как она в него, можно сказать, с первого взгляда, абсолютно не ведая о том, кто её родители. Узнав, не слишком-то обрадовался. Ариадну Всеволодовну он невзлюбил с такой же скоростью, с какой влюбился в Анфису. Второго мужа матери жены, как это не удивительно для характера Позднякова, он счёл тюфяком и решил игнорировать. Благо сделать это ему было не трудно. Ни с тёщей, ни с её семьёй общаться Тихону не приходилось, благо сама Анфиса предпочитала лишний раз с матерью не пересекаться.

А вот тестя игнорировать не представлялось никакой возможности, так как в отце Анфиса души не чаяла, и суровый Твердохлёбов относился к дочери точно так же, как она к нему.

Так что Тихону пришлось терпеть тестя, и он терпел его исключительно ради жены. Он понимал, что Анфиса искренне привязана к отцу и за многое ему благодарна. Поэтому соглашался ездить к Никифору Лаврентьевичу в гости, когда тот приглашал их, а случалось это, к сожалению Тихона, довольно часто. Поздняков чувствовал себя в доме тестя не в своей тарелке и всякий раз, едва переступив порог, мечтал поскорее вырваться оттуда.

Иногда голову Тихона даже посещали крамольные мысли – вот если б тесть неожиданно скончался, то им и не надо было бы к нему ездить. И при этом Поздняков почему-то всегда задумчиво смотрел на свои большие сильные руки.

О том, что Анфисе достанется приличное наследство, Тихон почему-то не думал. Может, потому, что считал, что денег им и так хватает, ведь он неплохо зарабатывает, не пьёт, не курит, каждую копейку несёт в дом. По всему выходило, что тесть его не так уж и был не прав, считая, что Тихон опоздал родиться эдак лет на сорок-пятьдесят, когда такой справный мужик, как он, пользовался в обществе почётом и уважением.

Эдуард Никифорович Твердохлёбов был сыном полковника Твердохлёбова от второго брака. Мать Эдуарда Розалия Павловна была женщиной красивой и утончённой. Так, по крайней мере, довольно долгое время считал Никифор Лаврентьевич, который заметил жеманную красавицу на сцене одного из захудалых провинциальных театриков крохотного городка. Розалия играла юную графиню, которая трогательно страдала от постоянных домогательств графа, своего мужа и от неразделённой любви к собственному лакею, волочившемуся за озорной горничной.

Твердохлёбов настолько проникся игрой провинциальной актрисы, что сразу после спектакля зашёл за кулисы и вручил ей букет цветов, который вообще-то изначально планировал подарить совсем другой женщине. Глаза искренне обрадовавшейся его вниманию Розалии засияли так ярко, что Твердохлёбову захотелось продолжить знакомство, и он пригласил актрису в лучший ресторан города. К слову, лучший ресторан городка не дотягивал даже до уровня столичной забегаловки.

– И как вы здесь живёте? – вырвалось у Никифора Лаврентьевича.

– Как все, – ответила она тихо и печально.

– Розалия! Вы достойны лучшего! – жарко прошептал Твердохлёбов и приник горячими губами к прохладной маленькой ручке Розалии.

– Хотите пригласить меня в номера? – грустно усмехнулась она.

– Ну что вы! – возмутился он. И, подумав, добавил: – Просто моя командировка в ваше захолустье заканчивается через два дня, и я предлагаю вам поехать со мной.

– Куда? – спросила она.

Твердохлёбов назвал город, в котором тогда стояла их часть. Это уже была не Средняя Азия и не заштатный российский город, а мегаполис. Единственным его минусом было то, что он находился на Урале. Хотя почему минусом? Город нравился многим, даже иностранцам. В нём был довольно высокий уровень жизни, бурлила культурная жизнь, по крайней мере, театр был далеко не один.

Услышав название города, Розалия воскликнула:

– Там всё так дорого!

– Ну и что, – пожал он плечами.

– Но у меня нет там знакомых!

– А зачем они вам понадобились? – удивился он.

– Где же, по-вашему, я буду жить?

– На первое время я сниму вам квартиру, а там посмотрим, – отозвался он неопределённо.

– И на что я буду жить?

– Об этом вы можете не беспокоиться, – твёрдо заверил её Твердохлёбов.

И тут Розалия неожиданно вздёрнула свой подбородок, чудесные глаза её гневно блеснули:

– Предлагаете мне стать вашей содержанкой?!

– Ну что вы! – неожиданно для самого себя растерялся Твердохлёбов. – Я только хотел вам помочь.

– Я в подобном благодеянии не нуждаюсь! – гордо заявила девушка, поднялась со стула и покинула лучший в городе ресторан, оставив в нём сидеть всё ещё не пришедшего в себя Никифора Лаврентьевича.