Твердохлёбов тем временем покачал головой и усмехнулся. Эта выходка Розалии на долгие годы определила её судьбу. Потому что уже на следующий день, вернее, сразу после вечернего спектакля, Никифор Лаврентьевич зашёл за кулисы с корзиной роз и сделал Розалии предложение. Она явно не ожидала этого и выглядела растерянной, даже жалкой.

– Вы что, смеётесь надо мной? – спросила она, комкая только что снятые кружевные перчатки графини.

– Какой тут может быть смех? – удивился, в свою очередь, полковник и даже оскорбился. – Я делаю вам официальное предложение, а вы капризничаете, как взбалмошная кокотка.

– Вы что же, хотите жениться на мне? – всё ещё не могла поверить Розалия.

– Конечно, на вас! Не на вашем же светопостановщике!

– Почему именно на светопостановщике? – Брови Розалии взлетели вверх.

– Потому, что, кроме вашей игры и работы вашего светопостановщика, меня в этом спектакле не воодушевило больше ничего! Так вы согласны стать моей женой?

– Я? Да… – пролепетала она. И через месяц уже была хозяйкой трёхкомнатной квартиры на восьмом этаже двенадцатиэтажного дома. Ни в один из местных театров Розалию не приняли, сказали, что нет вакансий. Она пробовала уговорить мужа пристроить её в театр по блату. Но Твердохлёбов только отмахнулся: чего тебе не хватает? Сиди дома!

И Розалия смирилась. На целый день она оставалась дома одна. Иногда дела в части отнимали у мужа время и по вечерам. Но это не слишком огорчало Розалию. Она ещё никогда не жила так обеспеченно и благоустроенно, поэтому наслаждалась жизнью. Молодая женщина не стала затягивать с рождением детей и через год подарила мужу сына. Мальчика назвали Эдуардом. Он и стал для матери центром вселенной. Несмотря на замечания мужа, Розалия баловала мальчика и исполняла практически все его желания.

Твердохлёбов считал, что сын растёт изнеженным и безответственным. Время от времени он пытался вмешиваться в воспитание сына, но служебные дела мешали ему заниматься этим постоянно. А воспитательный процесс, осуществлявшийся урывками, только раздражал уже подросшего Эдуарда. Став подростком, он бывал порой просто неуправляемым и притих лишь на время, когда отец захотел определить его в военное училище. От такой перспективы Эдик пришёл в ужас, ему по ночам стали сниться кошмары, от которых волосы вставали дыбом. Вся надежда была на мать. И той удалось умилостивить, казалось бы, непреклонного мужа. Твердохлёбов согласился, чтобы сын окончил школу и поступил в институт. Мать с сыном могли бы вздохнуть облегчённо, если бы не одно «но». Твердохлёбов-старший выставил им условие, что Эдуард поступит на бюджетный факультет.

Делать было нечего, Розалия наняла сыну репетиторов, и тот, денно и нощно проклиная отца, принялся за учёбу. Разнеженному Эдуарду в этот период его жизни весь белый свет казался немилым, он скрипел зубами и, рыдая, заверял мать:

– Мама, я больше не могу.

– Ещё немножечко, сыночек, – уговаривала та, страдая вместе с сыном.

Наконец свершилось чудо! Эдуард сдал ЕГЭ, и его приняли на бюджетный факультет «Техника и технологии наземного транспорта». Естественно, что работать по избранной специальности Твердохлёбов-младший не стал. Главным ему было то, чтобы отстал отец. Учился он, конечно, через пень колоду, но благодаря обаянию матери и её неофициальным финансовым вливаниям в карман нужным людям Эдуард с грехом пополам институт окончил. Но к этому времени его ждал неприятный сюрприз – отец завёл себе пассию и бросил ради неё мать. Узнав, кто она, Эдуард грозился оторвать ей голову, но потом, поняв, что избавиться от шалавы, как он называл возлюбленную отца, можно совсем другим способом, он, назанимав денег, подкупил охранника отца для того, чтобы тот соблазнил его любовницу и подстроил так, чтобы отец вернулся домой в данный момент.

Идея Эдуарда сработала, отец бросил любовницу. Но то, для чего была разработана и осуществлена вся эта затратная комбинация, достигнуто не было. Отец к матери не вернулся. А Эдуарду пришлось ещё и долги отдавать. Деньги он, естественно, тянул с родителей. Поначалу Твердохлёбов-старший, чувствуя за собой вину за разрушенное семейное гнездо, особо не скупился. Но потом денежный ручеёк, текший из кошелька отца, день ото дня стал всё скуднее, пока почти совсем не иссяк. Отец отчего-то решил, что его сын уже давно стал взрослым человеком и ему самому пора зарабатывать на жизнь. В завершение всех несчастий Эдуарда, отец на старости лет влюбился в молоденькую девушку. Но этого ему показалось мало! Старый осёл, как считал сын, не придумал ничего лучшего, как жениться на ней! Эдуард был в бешенстве! Он готов был ворваться к отцу и устроить ему грандиозный скандал. Но вскоре остыл и понял, что ссориться с отцом ни в коем случае нельзя. Оставалась надежда на то, что отец надорвётся, ублажая молодую супружницу, и отбросит копыта, оставив наследникам приличное наследство. Правда, делить его придётся не только с сестрицей, которую Эдуард считал тупой и наивной, но и присосавшейся к их пирогу Снежаной. Всё это не могло радовать накопившего большие долги Эдуарда, но другого выхода он не находил. К тому же отец, как назло, не собирался умирать, а кредиторы напирали на Эдуарда со всех сторон, и он стал всерьёз опасаться за свою жизнь. Деньги нужно было достать немедленно. Вот только где? На ум ему приходили далеко не добрые мысли. И он даже начал строить планы по их осуществлению. И тут, очень кстати, отец решил собрать всё семейство в своём загородном доме на Новый год.

Розалия Павловна Твердохлёбова на щедрое пособие, которое выплачивал ей бывший муж, могла бы жить припеваючи. Но от этих денег ей доставались крохи, всё остальное она отдавала горячо любимому сыну, упорно не желая замечать, что он вырос отпетым прожигателем жизни – лентяем и балбесом. К тому же недавно Розалия узнала, что сын её игрок, что он погряз в долгах и его кредиторы стали ему угрожать. Самой денег для сына ей взять было негде, и она уговаривала Эдуарда ради спасения собственной жизни обо всём рассказать отцу, покаяться перед ним и умолять его, хоть бы и на коленях, оплатить наделанные им долги.

– Не душегуб же он, – уговаривала она сына, – не может же он не помочь тебе, если речь идёт о твоей жизни.

Узнав о том, что бывший муж позвал сына на празднование Нового года, Розалия Павловна несказанно обрадовалась и зашептала:

– Поезжай, Эдик! И помни, о чём я тебе говорила.

– Мать, ты чего шёпотом-то говоришь? – рассмеялся он.

Розалия Павловна покачала головой, потом, прижав палец к губам, будто бы призывая его к тишине, приложила этот же палец к губам сына.

«Как была мелодраматической актрисой, так и осталась», – с некоторой долей презрения подумал сын, но вслух заверил:

– Конечно, я попрошу у него денег, мамуля. Ты не расстраивайся так.

– Как же мне не расстраиваться, – залилась слезами Розалия, – ты мой единственный сыночек, моя кровиночка, свет моих очей!

«Опять завела волынку», – подумал сын, открыл сумочку матери, достал оттуда крохотный кружевной платочек и сунул матери в руки, с мыслями о том, что вместо того, чтобы сейчас реветь, лучше бы сумела тогда удержать отца в семье. Розалия послушно взяла платок из рук сына и промокнула наполненные слезами глаза.