Вадим нахмурился, было видно, что ее слова оказались для него неожиданными.

— Честно говоря, я так далеко не заглядывал, — протянул он задумчиво. — Предлагаю пока лишь дать волю страсти, которая нас охватила. Мне кажется, рановато говорить о серьезных отношениях. Ты не согласна?

«Между графом Стаффордом и Вадимом Александровым много общего, — отметила про себя Элла. — Например, в том, что касается отношения к женщинам».

— Мне следовало сразу догадаться, что такой мужчина, как ты, думает лишь об удовлетворении собственных физиологических потребностей, — с горечью в голосе проговорила она, стараясь ничем не выдать своего возбужденного состояния.

Глаза Вадима неожиданно сузились, и он помрачнел.

— Такой мужчина, как я? — настороженно переспросил Александров.

У Эллы на лице появилось отстраненное, презрительное выражение, и она слегка отодвинулась от него. Гнев овладел Вадимом. Неужели Элла считает его недостойным себя, потому что, в отличие от нее, он не принадлежал к высшему классу общества и всего в жизни добился своими руками? Он вначале цинично предположил, что Элеонора ведет себя с ним столь холодно только потому, что ей нравится играть с ним и это ее заводит. Однако теперь у него вдруг закралось подозрение, что отказ встречаться с ним связан с другим. Возможно, она видела в нем простого жителя Восточной Европы, которому удалось обогатиться за счет шальных денег, а потому недостойного общаться с ней, английской аристократкой.

— И какой я, по-твоему, мужчина? — резко потребовал он объяснений.

Элла смотрела на точеные черты его лица, и мысли вдруг унесли ее в прошлое… в усадьбу Стаффордов, когда родители еще были живы. Однажды она спряталась наверху лестницы и сквозь перила смотрела на то, как они ругались. До нее доносились всхлипывания матери и упреки, которыми она осыпала мужа.

— Ты опять идешь к ней, я знаю! Ты думаешь, я не в курсе, что у тебя новая любовница? Об этом говорит весь Лондон! Всем известно, что ты проводишь ночи в компании девицы легкого поведения, а не со своей законной женой! Умоляю тебя, Лайонел…

Джудит Стаффорд протянула к мужу руки, но взгляд графа не смягчился. Наоборот, когда женщина схватилась за лацканы его пиджака, злоба перекосила его лицо.

— Что мне, вообще, тут с тобой делать? Тратить свое время на тебя? Да ты посмотри на себя! Убогое зрелище! Неврастеничка! Ты жалка, Джудит. — Губы его презрительно скривились, и он оттолкнул от себя жену с такой силой, что та упала на пол. — Кончай ныть! Ты должна радоваться, что я ищу удовольствие на стороне, ведь сама же отказываешься исполнять супружеский долг.

— Я плохо себя чувствую, Лайонел! Ты же знаешь, что у меня больное сердце и мне нельзя…

— Хватит! Меня достали твои болезни и ограничения. — Граф подошел к входной двери и открыл ее. На пороге он снова обернулся к сидящей на полу жене, на его губах играла легкая усмешка. — Не жди меня, дорогая. Когда вернусь, не знаю.

Элла помнила, какую ненависть почувствовала к отцу, когда тот захлопнул за собой дверь. Со слезами на глазах она смотрела на мать, которая медленно поднялась на ноги и, пошатываясь, направилась в сторону кухни. И помочь-то ей было нечем!

Тогда Элле было двенадцать лет, и высказать свое негодование отцу, она не смела. Меньше чем через год после смерти матери в результате сердечного приступа ее отправили в интернат. Отца она не видела, и вещи ей собирала няня, которой было поручено следить за ребенком. Злоба копилась в ней все то время, пока граф путешествовал по миру в свое удовольствие. Теперь при виде самодовольного лица Вадима горечь и отвращение к отцу снова проснулись в ней.

— Я думаю, что ты тот мужчина, который всегда руководствуется своими эгоистичными желаниями и берет все, что хочет, ничего не отдавая взамен. Ты совсем не уважаешь женщин.

Она гордо вскинула голову и смело посмотрела Вадиму в глаза. Ни за что на свете, ни при каких обстоятельствах она не растает под его взглядом. Однако в глазах Вадима не было ни капли насмешки, и Элла мгновенно почувствовала себя не в своей тарелке.

Как он посмел предложить ей стать любовниками? — продолжала накручивать себя Элла. Что она за женщина, по его мнению? И как осмелился целовать, как будто имеет на это право?

— Я скорее умру, чем позволю тебе прикоснуться к себе, — вырвалось у нее вдруг, и она сразу сообразила, как смешно, по-детски прозвучала ее угроза.

Густо покраснев, Элла опустила голову, с ужасом отметив про себя насмешливый взгляд, которым, разумеется, тотчас наградил ее Александров.

— Если бы я считал, что ты говоришь серьезно, то ушел бы и не стал тебя больше беспокоить, — тихо сказал Вадим. — Но мы оба знаем, что это неправда. Ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя. И ты мучаешься от желания с нашей первой встречи в Париже. Нас тянет друг к другу с первого взгляда, только у тебя не хватает смелости в этом признаться.

— Какая самонадеянность! Ты считаешь, что знаешь меня лучше, чем я сама? — сквозь зубы процедила Элла, так как заявление Вадима вывело ее из себя.

— Ну, я, например, абсолютно уверен, что ты ждешь не дождешься, когда я тебя снова поцелую. — Голос у него вдруг стал хриплым, а глаза потемнели. — Давай поставим небольшой эксперимент. Готова?

Вадим резко обхватил Эллу за талию, притянул девушку к себе и, полностью игнорируя слабые попытки сопротивления, впился в ее губы.

Если первый поцелуй был нежным, то на этот раз Вадим оказался жадным и нетерпеливым. Бороться с ним было бессмысленно. Вадим был слишком опытен в подобных играх, и с каждым мгновением ей становилось все сложнее устоять перед искушением.

«Смешно, что в свои двадцать четыре года я совсем не знала, что значит целоваться». Элла сама поразилась этой мысли, промелькнувшей у нее в голове.

Посвятив себя музыке, она лишь изредка соглашалась сходить на свидание, да и далеко не каждый раз все заканчивалось поцелуем. Робкие поцелуи в машине перед прощанием, не шли ни в какое сравнение с тем, как целовал ее Вадим.

Александров был большим мастером по части соблазнения и, естественно, знал, как заставить женщину затрепетать в своих руках. Ему не составило труда сделать так, чтобы Элла забыла обо всем, и через некоторое время она прекратила все попытки рационально оценивать ситуацию и контролировать себя. Ее ответные ласки и поцелуи, сначала несмелые, а потом все более и более страстные, заставили Вадима застонать от переполнявших его чувств.

Когда он, наконец выпустил Эллу из своих объятий, та тяжело дышала, и лицо у нее раскраснелось.

— Видишь… Ты выжила, — поддразнил он ее. Она бы с удовольствием съязвила в ответ, но все мысли в голове смешались. Элла машинально облизнула вспухшие губы, чувствуя, что не в силах произнести ни слова.

Прошептав что-то по-русски, Вадим снова притянул Эллу к себе, однако поцеловать не успел. В этот момент кто-то открыл дверь в оранжерею и включил свет.