– Славное имечко, Кит, – сказал Шин Чернохвост. – Впервые под Рассеченным Небом, да, Кит?

– Ага.

– Тяжко, наверное, когда ни шкуры в городе не знаешь? – спросил Флинн.

– У меня тут дядя, – объяснил Кит. – Вроде живет где-то рядом. Я пытаюсь его отыскать.

Он протянул полоску бересты, Флинн небрежно взял ее и не глядя передал брату. Шин положил ее на свою сторону стола, придавив когтем ровно настолько, чтобы Кит не мог ее забрать.

– Ой, на дядюшек да на адреса времени хватит, – сказал Флинн. – Как насчет дружеской игры в честь твоего появления здесь?

– Некогда мне играть, – возразил Кит. – Мне правда нужно разыскать дядю.

– Но мы же практически родственники, – не отступал Шин. – Братья по лапе, все одной шерсти и так далее. Все еноты друг другу кузены да племянники. А где кузены, там и до дядюшек недалеко. Вывихнутый переулок просто кишит дядюшками.

– И вшами тоже кишит, – добавил Флинн.

– Вывихнутый? – переспросил Кит.

– Ты в нем стоишь, юный Кит! – расхохотался Шин. – В Вывихнутом переулке.

– Юный Кит не знает, где находится, – задумчиво произнес Флинн. – Поневоле задумаешься, откуда ему знать, куда он направляется.

– Нельзя, чтобы парнишка вроде Кита бродил по Вывихнутому, не зная, куда идет, – подхватил Шин.

– Его может занести куда угодно.

– Он может вообще пропасть! – воскликнул Шин.

– И впрямь, пропасть, а то и впасть, – поддакнул Флинн.

– Однако сейчас он здесь, – сказал Шин.

– И пока он здесь, мы не можем позволить ему пропасть, – согласился Флинн.

– Это было бы неправильно, – заключил Шин.

– Не по-дружески, – поправил Флинн.

– Не… безопасно, – объявил Шин.

Братья-еноты имели обыкновение тараторить так быстро, что у Кита голова кругом пошла, но он зацепился за последнее слово и перебил их бойкую трепотню встревоженным вопросом:

– Безопасно?

– Ну, – Флинн покачал головой и втянул воздух сквозь зубы, – Вывихнутый переулок небезопасен для тех, кто не знает, куда идет.

– Получил свое название от вывихивающих лапы ловушек, которые расставляют тут Люди. – Слово «Люди» Шин произнес словно грязное ругательство.

– Люди, – повторил Кит, тоже выплюнув слово будто ругательное, отчего братья Чернохвосты рассмеялись.

– Новые ловушки появляются все время, – продолжал Шин. – Люди ставят их, пока мы спим, переставляют их под покровом дня. А на следующий день, разумеется, посылают своих питомцев полакомиться тем, кто попался, да так и остался.

– Полакомиться? – Кит сглотнул.

– Сожрать! – рассмеялся Флинн. – Безблохие слопали бы нас всех, будь у них такая возможность. Разумеется, в переулке достаточно легко жить, когда есть друзья, которые, если что, прикроют.

– Которые следят, чтобы тебя не обидели, – добавил Шин.

– И мы, выдающиеся представители Бешеных Шельм, – заключил Флинн, – не хотим, чтобы тебя обидели.

Кит окончательно запутался:

– Бешеных кого?

Шин покачал головой:

– Он не знает Бешеных Шельм.

Флинн сочувственно закивал.

– Бешеные Шельмы – это соседский дозор, – объяснил он. – Мы представляем собой когорту, если угодно, существ, посвятивших себя охране безопасности и благополучия всех обитателей Вывихнутого переулка.

– Когорту?

Кит почесал в затылке. Что-то тут не так. Он знал, что слово «когорта» означает группу, но ему уже становилось не по себе от того, как братья Чернохвосты произносили это слово – будто имели в виду больше, чем говорили.

– Ну, – пожал плечами Шин, – кто-то назовет нас бандой. Но мы наезжаем только на тех, кто не ценит нашу защиту. На тех, кто угрожает безопасности нашего района.

– И его благополучию, – добавил Флинн.

– Разумеется, – продолжал Шин, – мы крайне преданы идее благополучия, как благу, так и получию.

– О да, благополучию больше всего, – подхватил Флинн. – И в интересах твоего благополучия, Кит, я предлагаю тебе держаться нас и сыграть разок-другой-третий. Готов поклясться последней крошкой, что этот твой дядя разыщет тебя еще до того, как солнце вновь поднимется над Вывихнутым переулком.

– По-моему, мне не следует… играть в азартные игры, – сказал Кит.

– Только пока дядя не подойдет, – сказал Шин. – Старая добрая игра в скорлупки притягивает дядь, как арахис церковных мышей.

Оба енота оглянулись на другую сторону переулка, где трое мышей заняли узкий проход между Анселевой пекарней-кондитерской и кучкой кур, собравшихся на вечерние посиделки со сплетнями возле петушиной цирюльни. Прохожие всех видов и мастей старались обойти мышей, но эта мелкота заступала дорогу равно коту и крысе.

– Верите ли вы, что мир возможен? – требовательно вопрошал серьезный мыш нетвердо держащегося на ногах скунса, пихая ему под нос берестяную брошюру. – Верите ли вы, что Дикие и Безблохие могут жить в гармонии? Мы верим! Нам ведом путь к миру и процветанию!

Скунс отмахнулся от проповедника, шатаясь, обогнул его и быстро исчез в темном дверном проеме под вывеской «Ларканон», где у двери дремал шелудивый пес.

– С утречком, Рокс, – сказал скунс и бросил собаке несколько зернышек. Пес, не поднимая головы, убрал их в карман и буркнул в ответ.

Мыш с брошюрой в лапках печально проводил скунса взглядом, вздохнул и занялся выкликанием других прохожих.

– Все семейства меха и пера, лапы и когтя, хищник и добыча, все могут жить в ладу! Нам не надо платить Шельмам за охрану! Нам не надо бояться Безблохих! Судьба дятла не наша судьба! Когда найдется Кость Согласия, до мира останется лапой подать!

– Эй, заткни свою сырорезку! – заорал Флинн на мыша, сверкнув клыками.

Мыш не обратил на него ни малейшего внимания.

– Что за Кость Согласия? – удивился Кит.

– Ай, забей на байки церковных мышей, Кит. – Флинн снова завладел его вниманием, расточая улыбки. – Ты знаешь игру в скорлупки?

– Я… э-э-э… – выдавил Кит.

– Найдется в кармашке твоей очаровательной курточки пара зерен?

– Ну… у меня есть зерна, но я правда не должен… я бы не хотел…

– Если бы мы все руководствовались в жизни только «должен – не должен», мы бы никогда ничего стоящего не добились! – осадил его Шин. – Зерна существуют, чтобы их тратить. А не для того, чтобы долженствовать в карманах!

Кит все еще пытался представить, как можно «долженствовать в карманах», но Флинн продолжал тараторить, заглушая его мысли: