— А я тут заснула! — виновато улыбнулась она.

— Домой тебе нужно.

— Слава меня убьет!

Степан кивнул. Увы, Розе угрожала вовсе не надуманная опасность. С бандитами шутки плохи.

— Ну, хорошо.

Он не стал сажать Розу в машину на глазах у дежурной смены, попросил ее выйти за ворота, там и подобрал.

Квартиру он снимал в центре города, на улице Панфилова, всего в нескольких кварталах от места службы. Он мог бы отправиться домой пешком, оставив машину на охраняемой территории, но и Розе пришлось бы идти вместе с ним, а юбка у нее ну просто чума.

Квартира однокомнатная, в старом доме, но с ремонтом, хорошей обстановкой, а главное, с приличной ванной комнатой. Именно ванная и привлекла внимание Розы в первую очередь.

— Я могу принять душ? — Она еще только спрашивала, но уже приняла решение.

Более того, стала раздеваться на глазах у Степана. Куртку сняла в прихожей, пуловер начала стягивать в ванной, ему ничего не оставалось, как закрыть за ней дверь. От нее же требовалось закрытия изнутри на щеколду, но Степан так и не услышал характерного щелчка.

Ни полотенца Роза не попросила, ни халата, или ей все равно, как вытираться и одеваться, или она не сомневалась в желании хозяина дома угождать гостье. Халатом Степан не располагал — ни мужским, ни женским, но имелось банное полотенце, Роза могла обмотаться им и ходить как в тунике. Он постучал в дверь, думал, что девушка закроется полиэтиленовой шторой, но эта занавеска загораживала ванну меньше чем наполовину. А Розу не закрывала совсем.

Девушка стояла в ванне, неторопливо намыливая голову. Глаза закрыты, она не увидела Степана, но не могла не услышать. Но хоть бы вздрогнула для приличия. И закрываться не стала, хотя взгляд Степана, казалось, прилип к ней. Настолько сильным был ее магнетизм, чтобы не смотреть. Грудь высокая, упругая, соски, как сочные изюминки, бедра узкие, но талия еще уже. А ноги…

Степан бросил полотенце на стиральную машинку, хотел сдать назад, но его ноги будто приросли к полу. Пришлось преодолевать себя, чтобы уйти.

Чай Степан наливал заметно ослабевшей от волнения рукой, он даже ощущал мелкую дрожь в пальцах. И нарезая бутерброды, скользнул ножом по мизинцу. Хорошо, тупой кухонный нож взял, а не свой кнопочный, отточенный до бритвенной остроты, а так бы еще и кровь себе пустил.

Роза вышла из ванной босиком. Пол, мягко говоря, не совсем чистый, но ей все равно. Намотанное на тело полотенце закреплено на груди слабым, на глазах развязывающимся узлом, но это совершенно не смущало девушку.

— А что-нибудь покрепче есть? — спросила она, взяв бутерброд.

Степан кивнул, достал из холодильника початую бутылку коньяка, поставил на стол рюмку, наполнил почти до краев.

— А себе? — удивилась Роза, небрежным движением поправив узелок под ключицей.

— Да мне на службу завтра…

Девушка глянула на него как на идиота. Примерно так смотрел на нее он сам, когда она рассказывала ему о своих приключениях.

И он действительно почувствовал себя идиотом. Взял рюмку, налил.

— Давай на брудершафт! — предложила Роза.

И предупреждающе глянула на него. Пусть только попробует отказаться!.. А Степану совсем не улыбалось чувствовать себя кретином.

Их руки переплелись, узелок развязался, полотенце соскользнула к ногам, обнаженная грудь призывно колыхнулась, и Степану захотелось взять губами ее сосок. Но сначала коньяк, затем поцелуй… А целовалась Роза страстно, от души, губы у нее такие вкусные, дыхание жаркое, пробирающее до самых печенок.

Роза ничего не говорила, и он молчал, сейчас, когда они, казалось, превратились в сгусток безумной энергии, слова потеряли всякое значение. Она открылась полностью, и ему можно все, и ей. Бросив рюмку прямо на пол, она стала расстегивать пуговицы на его рубахе, а он мягкими движениями углублял ямочки Венеры на ее спине. Там все такое нежное на ощупь, упругое, а руку можно опустить ниже. И опустить, и раздвинуть…

Он даже не понял, как Роза оказалась на столе. То ли сама развернулась и легла на спину, то ли он подхватил ее на руки, движением бедер подтолкнув трепетное, ждущее тело поближе к окну. Как бы то ни было, Роза уже на столе, ноги подняты, разведены, тонкая полоска волос внизу живота указывает путь. Легким толчком Степан ступил на скользкую дорожку, там его ждал горячий прием и тесное общение…

Больше всего Степан боялся, что в дверь позвонят или телефон даст о себе знать. Открывать он не станет, трубку не возьмет, но дверь могут открыть без спроса, незаметно зайти со стороны спины. Возможно, Роза неспроста напросилась к нему на огонек, если так, то ему сейчас угрожала опасность. Возможно, киллер уже проник через открытую дверь и вот-вот раздастся выстрел. Но Степан не смог заставить себя обернуться. Зато ускорил движение. Если ему суждено сейчас умереть, то пусть это произойдет в самый острый момент, на пике чувств и ощущений.

И момент этот наступил. А киллер так и не выстрелил. Зато Роза вдруг задрожала, затряслась и уже больше не смогла сдерживать стон.

Какое-то время Степан прижимался к ней, затем потянулся к сигаретам, лежащим на подоконнике. Закурил, глубоко затянулся.

— И мне!.. — Роза забрала у него сигарету, сделала несколько затяжек, вернула и попросила коньяку.

Он налил, она выпила, снова затянулась.

— А коньяк у тебя дрянь, — сказала она. — И сигареты тоже… Зато сам ты ничего!.. Я сейчас!

Роза скрылась в ванной, Степан тоже выпил, снова закурил. Сигареты американские, коньяк армянский марочный, но, видно, Роза привыкла к изыскам более высокого уровня. И французский коньяк она пила в постели с Микулой. А до него еще с кем-то… Наверняка у нее было много мужчин. С ее-то способностью раздеваться и отдаваться на ходу.

Степан подал ей чистое полотенце, но Роза им всего лишь вытерлась. Из ванной она вышла совершенно без ничего.

— Ты что-то хотел сказать? — спросила она, перехватив его выразительный взгляд.

— Ну-у…

— Да, я такая… Если ты мне понравился, то все, буду тебя соблазнять, пока… Пока ты мне не надоешь.

— И скоро я тебе надоем?

— Не знаю… Обычно я влюбляюсь редко, но вдруг это случится завтра? — улыбнулась она. — А я девушка честная, если влюблюсь в кого-то, тебя тут же разлюблю.

— Чтобы разлюбить, нужно сначала влюбиться, — усмехнулся Степан.

Роза прелесть как хороша собой, с ней он пережил чуть ли не самый яркий момент за свои тридцать лет, но на серьезные отношения он не настраивался. Не та Роза девушка, которая ему нужна. Слишком уж