Эванс и Бойд сравнили древние черепа с современными. У всех современных черепов было совершенно другое строение: углы франкфуртской плоскости и перпендикуляра N были противоположными, то есть подбородки и челюсти сдвинулись назад по отношению ко лбу, а придаточные пазухи сократились в размерах. И у всех современных черепов зубы были в той или иной степени искривленными и неровными.

Из 5400 видов млекопитающих, обитающих на нашей планете, люди оказались единственными, у кого деформированные челюсти, аномалии прикуса сверху или снизу и зубы неправильной формы стали привычным явлением.

Для Эванс это повод задать себе фундаментальный вопрос: почему наше развитие ведет к болезням? Она прячет «Перса» в свой ящик и достает следующий, с надписью «Саккар». Совершенная форма его лицевых костей ничем не отличается от других. «Вот это мы и пытались доказать», – говорит она.

Эволюция, по словам Эванс, совсем не обязательно означает прогресс. Это просто изменение. Жизнь может меняться как в положительную, так и в отрицательную сторону. Сегодня человеческое тело меняется таким образом, что уже нельзя утверждать, что «выживает сильнейший». Наоборот, мы приобретаем и передаем по наследству черты, которые разрушительно сказываются на нашем здоровье. Автором и популяризатором этой концепции, которая получила название «дизэволюция», стал биолог из Гарварда Даниэль Либерман. Дизэволюция объясняет, почему у нас болят поясницы и ноги, а кости становятся все более хрупкими. Кроме того, она позволяет понять, почему мы так плохо дышим.

Для понимания причин происшедшего Эванс предлагает вернуться в прошлое. В далекое прошлое, когда Homo sapiens еще не был sapiens.

* * *

Какие странные существа! Они стоят в высокой траве саванны. У них нескладные длинные руки с острыми локтями. Они смотрят на расстилающийся перед ними широкий дикий мир из-под надбровий, похожих на покрытые волосами козырьки. Когда ветер колышет траву, их большие ноздри, расположенные над лишенным подбородка ртом, раздуваются, пытаясь уловить принесенные запахи.

Дело происходит 1,7 миллиона лет назад. В то время наш первый человекообразный предок Homo habilis населял восточное побережье Африки. Мы уже давно слезли с деревьев, научились ходить на двух ногах и так поворачивать большой палец руки, чтобы он противостоял всем остальным. Это умение использовалось для того, чтобы хватать предметы, собирать растения и корешки и изготавливать каменные инструменты, достаточно острые, чтобы вырезать язык у убитой антилопы или отделить мясо от костей.

Переваривание сырой пищи требовало много времени и энергии. Поэтому мы стали с помощью ударов камней размягчать добытые и собранные продукты. Отбивание мяса позволяло сэкономить массу времени и усилий на жевание и переваривание и сохранить энергию, которая была нужна для растущего мозга.

Горячая пища оказалась еще лучше. Примерно 800 тысяч лет назад мы начали готовить еду на огне, что дало нам огромное дополнительное количество калорий. Наш толстый кишечник, который был необходим для разложения сырых фруктов и овощей, богатых клетчаткой, заметно сократился под влиянием нового рациона питания, и это изменение само по себе позволило сэкономить еще больше энергии. Наш более поздний предок Homo erectus использовал это обстоятельство для поразительного роста мозга, в результате чего он стал на 50 процентов больше, чем у habilis.

Мы стали больше похожи уже не обезьян, а на людей. Если бы вы могли нарядить Homo erectus в костюм от Brooks Brothers и посадить его в метро, он бы вряд ли привлек к себе внимание. Эти наши предки были генетически настолько близки к нам, что мы, возможно, могли бы иметь с ними общее потомство.

Такая инновация, как обработка пищи и ее приготовление на огне, не могла остаться без последствий. Быстро растущий мозг должен был где-то помещаться, и он стал захватывать пространство в лицевой части черепа, где раньше было место для придаточных пазух носа, рта и дыхательных путей. Со временем мышцы в центральной части лица ослабли, челюстные мышцы тоже стали тоньше. Рот уменьшился, а лицо стало более коротким и плоским, оставив только выдающийся вперед нос, который отличает нас от всех остальных приматов.

Проблема заключалась в том, что этот маленький и вертикально расположенный нос хуже фильтровал воздух, пропуская в организм больше летающих патогенов и бактерий. Вслед за уменьшением придаточных пазух и рта сократилась в размерах и гортань. Чем больше мы пользовались мягкой, калорийной и предварительно обработанной пищей, тем сильнее рос наш мозг и тем уж е становились дыхательные пути.

Homo sapiens впервые появился в африканской саванне примерно 300 тысяч лет назад. Мы жили в окружении других человекообразных существ: Homo heidelbergensis — коренастых и мощных созданий, которые строили жилища и охотились на большей части европейской территории; Homo neanderthalensis (неандертальцев) с их массивными носами и укороченными конечностями, которые научились изготавливать одежду и процветали в условиях холодного климата; Homo naledi, которые представляли собой возврат к более ранним формам предков с маленьким мозгом, расширенными бедрами и длинными руками, свисавшими с коренастого туловища.

Представьте себе картинку: вся эта разношерстная компания собралась вечером у пылающего костра, словно в столовой на борту космического корабля из «Звездных войн». Люди едят, пьют воду, зачерпывая ее пригоршнями из реки, выискивают насекомых друг у друга в волосах, сравнивают формы своих бровей и время от время отлучаются за ближайшие валуны для межвидового секса под светом звезд.

А потом вдруг – пустота. И большеносые неандертальцы, и тощие наледи, и коренастые гейдельбергские люди – все вымерли от болезней, климата, лени, диких животных, друг друга или чего-то еще. Остался только один вид из длинной семейной родословной – мы.

В холодном климате наши носы становились тоньше и длиннее, чтобы более эффективно согревать воздух перед попаданием в легкие. Кожа становилась светлее, чтобы увеличить выработку в ней витамина D под влиянием солнечных лучей. В жарком климате носы становились более широкими и плоскими, что лучше подходит для вдыхания горячего и влажного воздуха, а кожа темнела, чтобы защитить нас от солнца. По ходу дела гортань все больше опускалась, чтобы приспособиться еще к одному новшеству – голосовому общению.

Гортань работает как клапан, который направляет пищу в желудок и защищает от нее и других нежелательных предметов дыхательные пути. У всех животных и всех других видов Homo гортань расположена выше, в самой верхней части горла. Это имеет смысл, так как высоко расположенная гортань работает более эффективно, позволяя организму быстро избавляться от всех предметов, блокирующих дыхательные пути.

Но когда у людей появилась речь, гортань опустилась, освобождая пространство в задней части ротовой полости, которое было необходимо для производства более разнообразных звуков. Губами меньшего размера было легче управлять, поэтому они у нас стали тонкими и не такими выпуклыми. Более подвижный и гибкий язык позволял лучше контролировать оттенки и структуру произносимых звуков, и поэтому он сдвинулся ближе к горлу, а челюсти, наоборот, выдвинулись вперед.