нет. Я бы хотела, конечно, ведь действительно лучше быть женой, хотя рабыню я только изображаю. Но… Ты просто не понимаешь… Мой папаша… Он же где-то прячется, подлец.

— Ну и что? — удивился я. Ну да, этого кандидата в боги чуть не убили старые боги, но он как щитом тогда прикрылся дочерью, без раздумий разменяв ее жизнь на свою. Хорошо, что мне случайно удалось спасти красавицу. — Это у тебя к нему могут быть претензии, а не наоборот.

— Какие претензии? — фыркнула девушка. — У него вообще никаких чувств нет, кроме маниакального желания стать богом и управлять младшими богами. Он может выкрутиться и тогда вспомнит обо мне. И рога вернуть может найти способ. Я его конечно пошлю с его предложениями…

— А как он найдет тебя? — удивился я. — Боги и посильнее него этого не могут.

— Запросто. Меня-то не сможет, а вот тебя разыщет мгновенно. Если, конечно, у него есть слепки аур тех, кого он перенес в наш мир.

— Ну меня перенесла ты… Спасла от смерти…

— Не важно! Я спасла тебя, ты много раз спас меня. Но заклинание переноса творил он, это для меня было слишком сложно. И контракт был от него. Так вот. Я-то его пошлю… в очень дальнее путешествие, а вот если я буду замужем или по-настоящему рабыней, то он без единого угрызения совести убьет тебя, чтобы отвязать меня от обязательств. Нет, сам не нападет, но есть же наемники, да и обдурить кого-нибудь ему раз плюнуть. А пока помни одно. Если он явится и что-то будет спрашивать, то я твоя госпожа, а ты телохранитель. Заодно ты мой фальшивый владелец для всех посторонних.

— Ничего себе, — только покачал головой я, и подумал, что риск для меня есть в любом случае. Не страшно, но учитывать надо, конечно.

— Да, ты прав, — ответила на мой незаданный вопрос эльфийка-демоница. — Да, он может попытаться убить тебя просто так, чтобы меня ничто не держало в обычном мире. Поэтому, лучше чтобы не нашел. А еще… ты можешь бросить меня. Я проживу как-нибудь. Хотя буду очень сильно скучать.

— Нет уж, — обнял девушку я. — Только с тобой! Так что будем надеяться, что слепка моей ауры у него нет. В Симполе, где я долго жил, и про который он знает, все уже развеялось. Где ему брать ауру?

— В его бывшем жилище, — печально вздохнула девушка. — Там твоей ауры куча. Я же сделала для тебя лекарство намного лучше, чем друиды. И кровь твою хранила, правильно законсервированную. Прости!

— Да не за что, — погладил ее по голове я. — Ты же не знала. Да и вообще, у него может где-то есть тайник, где он держит слепки аур всех людей, которых перенес в этот мир. Он же обеспечивает выполнение пятилетних контрактов. Мой-то договор перестал действовать после уничтожения Коринского княжества, но слепок от этого никуда не делся.

— А еще он мог обратить на тебя особое внимание, потому что я ему прямо говорила, что хочу быть с тобой, — вздохнула Ариста. — Это мое право, но и он наверняка мог учесть это. И еще. Через образцы крови, которые я сохранила, не только искать можно. Можно и какую-нибудь гадость наслать. Слабость, болезнь. Я должна была подумать обо всем этом и хотя бы тайник сделать. Стоит гаду-папаше попасть в брошенный дом, и у нас могут быть неприятности.

— А знаешь, мне почему-то кажется, что там от других богов стоят ловушки на его ауру. Ему в его прежний дом не сунуться.

— Ему-то да, но есть же еще наемники…

— Черт! Нам надо туда… Срочно!

— Надо, но не срочно. Пока папаша, думаю, нос боится высунуть из норы, в которую забился. Год или два у нас точно есть.

Мы вернулись в комнату, я зажег магический фонарик, а Ариста полезла под кровать и вытащила стопку бумажек.

— Дорогой, нам уже пора продать кому-нибудь несколько заклинаний. Записи выглядят уже достаточно старыми.

Я улыбнулся. Ариста держит в голове уйму заклинаний, причем многие божественного уровня, за которые сильнейшие маги могут отвалить огромные деньги. Мы решили, что будем выдавать записи за найденные в каком-то древнем кладе. Для этого демоница записала их, подделывая разные почерки, на свитки и обычные листки, а затем мы их мочили грязной водой и сушили под кроватью, пытаясь придать бумаге вид старой.

В нашей комнате убирает Гелила, но Ариста запретила ей лазать под кровать, что ту полностью устраивает. Да и для пухлой девушки это очень непросто.

Впрочем, я не уверен, что наш трюк так уж сложно раскусить, но… Здесь до экспертизы еще просто не доросли.

— И у нас будет куча денег и на дом, и на экспедицию в горы, где было тайное жилище папаши, — продолжила красавица.

— Будет! Все будет! — заверил я. — Но только тогда, когда удастся найти надежного мага, который не захочет получить записи бесплатно. Или нам надо как-то провернуть это дельце, чтобы выглядело так, что я ходил куда-то и нашел клад. Тогда продать можно будет не таясь, чтобы многие знали. В таком случае прибить меня будет сложнее.

Ариста только вздохнула, а затем начала тихо говорить, постепенно злясь все больше:

— Ты просто не хочешь, чтобы я добыла деньги! Большие деньги! Ты боишься, что я стану командовать тобой, ведь чьи деньги, тот и командует. Так?

Я, вообще говоря, такого и вправду опасаюсь. Какой моя демоница может быть, когда власть у нее в руках, я видел, и мне ужасно не понравилось. Но в данном случае всё не так. Знать заклинание мало, надо еще суметь продать, и тут моей заслуги в десять раз больше. Я хотел было все это объяснить, но посмотрел в зло расширенные глаза и решил просто довести до конца то, что не успел ночью из-за придурошного художника.

Молниеносным движением схватил девушку, развернул и не сдерживая руку отвесил сильнейший шлепок. Звук прозвучал как выстрел, а вслед и короткий взвизг, от которого демоница не удержалась.

Из-за открытого окна донесся свист и одобрительные выкрики. Впрочем, не страшно. Главное, что Ариста сразу успокоилась.

Вечер начался просто замечательно. Моя красавица после взбучки вела себя особенно хорошо, а еще буквально через час после заката пришел посетитель. Мой первый заказчик на услуги сыщика.

И тут случился пренеприятный конфуз. Сначала посетитель удивленно смотрел на трех колобков, которые пыхтя и толкаясь принесли почти ко входной двери маленький столик и два стула, а затем мне пришлось еще объяснять, что это не коридор, а холл, и я вовсе не желаю показать ему