Выбравшись из опасной Зоны, приятели поскорее отправились к ближайшему скупщику, работавшему на Бубну, — таким, как они, полагалось продавать артефакты только тем, у кого пьют. Скупщик, длинный жилистый одессит по прозвищу Барбос, оказался совершенно пьян, что не было удивительно, учитывая позднее время. Он даже не смог сам открыть, но не успели сталкеры постучаться, как из квартиры выскочила полуодетая дама со смутно знакомым всем троим лицом и бросилась вниз по лестнице.

— Шею не сломай! — посоветовал ей вслед сердобольный Рябой. — Ишь, сучка. Расстроилась.

Положив руку на короткоствол, Гоша вошёл в квартиру. Рассредоточились без команды: Рябой прикрыл спину, а Насвай быстро проверил кухню и совмещенный санузел. Барбос мирно почивал на смятой постели, вот только обутые ступни его утвердились на полу, а узкие джинсы доходили до колен.

— Хотел раздеться, но устал, — резюмировал Рябой. — Эх, нелёгкая наша доля!

— Теперь прямо как ты! — хихикнул Насвай и Барбос проснулся.

Сперва, конечно, пришлось навалиться на него втроём и отнять выхваченный из-под подушки кольт. Потом слегка похлопать по щекам, чтобы Барбос не очень громко кричал о своей погибшей любви, потом обнять, когда Барбос расплакался, и, наконец, принести ему с кухни водички.

— Шайтаны вы, — сказал наконец скупщик и утёр последние слёзы. — Что притаранили?

Сталкеры показали небогатую добычу, и Барбос, достав из-под матраса мятую пачку евро, «отслюнил» им, сколько полагается. Разве что чуть-чуть меньше. Зато теперь у него можно было оставить оружие и снаряжение, а потом отыскать на захламленных антресолях «гражданские» шмотки.

— Угощаю! — рявкнул Барбос, почёсывая смуглую татуированную грудь. — Шляетесь, шляетесь… А тут такое творится. И ещё Нинка… Нинка — дрянь!

Насвай хотел было поддержать разговор о Нинке, но Гоша показал ему кулак — с этим вопросом пускай Барбос сам разбирается, не их дело.

— А что творится-то? — спросил Рябой, отыскав приблизительно чистый стакан и присев на койку рядом со скупщиком. — Тебе, кстати, удобно так джинсы носить? Со мной тут одна история приключилась — не поверишь!

— Потом! — Гоша пнул Рябого в ногу. — Так что, говоришь, Барбосик, случилось?

— Что случилось?! — Барбос изумленно уставился на Гошу, но быстро нашёл ответ: — Нинка ушла! Тварь!

— Ага. А ещё?

— А ещё… Бубна сказал, что если его кто потревожит до завтра — будет умирать долго, вот что. — Глаза Барбоса вдруг стали совершенно трезвыми. — Вот и всё, что вас касается.

«Профессионал!» — восхитился про себя Рябой.

— Но в «Шти» — то мы зайти можем? — не унимался Гоша. — Положено.

— Конечно, положено! — кивнул Барбос, разливая какую-то местную вонючую водку. — Бизнес без выходных. А к Бубне не лезьте. У нас там… В общем, хреновые, видать, дела, мои прекрасные маркизы.

Наскоро переодевшись кто во что, потому как разбредаться по собственным норам не хотелось, зато очень хотелось выпить среди своих, трое покинули опять уснувшего Барбоса и захлопнули за собой дверь. В подъезде воняло обыкновенной кошачьей мочой, и это успокаивало. Чувствуя себя законопослушными гражданами, невзначай поднявшими нехилого для такой публики бабла, сталкеры вышли на пустынную улицу. О такси в этом районе городка можно было и не мечтать, но Насвай, оказывается, подготовился.

— Прогуляемся! — сказал он, вытаскивая из кармана драной джинсовой куртки прихваченную у Барбоса бутылку. — Воздух свежий, плотей здесь не водится. А если напрямую, через «частный сектор», то выйдем ко «Штям» за часок.

— Ладно, — согласился Гоша. — Только чтобы никто даже спьяну не сболтнул о том, о чём не надо!

Может быть, кому-то Насвай и особенно Рябой показались бы людьми, мало заслуживающими доверия в плане «промолчать», но Гоша знал обоих не первый год. А в Зоне год за… Трудно даже сказать, за сколько, это уж кому сколько кукушка накукует. Теперь, немного успокоившись, получив деньги и промочив горло, Гоша почти любил обоих.

Вот так и вышло, что к монументальным, непробиваемым воротам бара «Шти» сталкеры подошли чуть пошатываясь и нестройно напевая народную песенку про «Чёрную быль». Впустивший их Гоблин, здоровенный «вахтер» Бубны, даже слегка прихватил толстыми пальцами за плечо Рябого, но тот дружелюбно ему улыбнулся.

— Не унывай, жандарм! Нам до нормы ещё раз пять по стольку, с ходки идём!

— Ну и что, что с ходки? Радости, поди, полные штаны?

Гоблин отпустил Рябого и брезгливо отер пальцы о штанину. У босса были неприятности, пропали несколько ребят, и, похоже, насовсем. Не допущенный до секретов Гоблин считал своим долгом переживать из солидарности. Но что взять с троих оболтусов? Бизнес есть бизнес, а выкинуть можно и попозже, когда денежки сольют.

Внутри бара всем, конечно, было глубоко наплевать на проблемы Бубны. Нормальный сталкер будет только рад, если толстый безногий кровопийца нарвётся на неприятности. Вслух об этом, конечно, не говорят — но кто и когда любил рисковать головой, зная, что большая часть прибыли останется вот у такого бизнесмена? Поэтому за фигурными решётками по углам всё так же извивались полуголые девицы, всё так же повсюду висел ароматный сизый дым — курить что попало в «Штях» не принято, а присутствующие джентльмены и некоторое количество леди были всерьёз подшофе и говорили громко, чтобы не сказать орали во всё горло. По-другому, впрочем, и быть не могло: «центровые» девочки по очереди танцевали вокруг шеста на подиуме, и музыка жарила вовсю.

Друзья разбрелись. Гоша подсел к стойке, сделав серьёзное лицо, — решил хоть попробовать что-нибудь разузнать. А Насвай подвалил к первому попавшемуся столику, за которым увидел немало знакомых лиц, и, сам себе подхохатывая, рассказал о подвиге Рябого.

— Значит, не боятся плоти его задницы? — хмыкнул Енот. — Скажи, чтоб не унывал. Пусть кровососа попробует напугать или ещё кого-нибудь.

— Скажу! — обрадовался Насвай и попытался высмотреть Рябого.

Но Рябой не был расположен находиться в центре внимания. Получив у стойки полстакана традиционного для вышедших из Зоны «Чёрного сталкера» и наскоро угостив пяток друзей, он забился в самый прокуренный уголок. Здесь попыхивали сигарами два «пенсионера». Так зовут тех, у кого уже не хватает здоровья на частые ходки, но имеются интересы, чтобы оставаться в сталкерской среде. Интересы, само собой, финансовые и часто куда более криминальные, чем собственно охота за артефактами. Рябой поздоровался, присел и замолчал, уткнувшись носом в стакан. «Пенсионеры», переглянувшись, решили принять его.

— Так вот об этих людях, — продолжил тот, что был постарше и имел окладистую седую бороду. — Люди подозрительные, ты прав. А с теми, кто темнит, я бизнес не веду. Зона сама по себе местечко мутное, а если ещё и тут всё запутать… Нет, я с ними работать не стану.

— И я не стану, — кивнул его собеседник, лет пятидесяти, в дорогом костюме, но без галстука. — Да они понимают, вот и отправились сразу к Бубне. Бубна может себе позволить работать с любым — всё равно это не он с клиентом, а клиент с Бубной работает.