Давайте посмотрим по картотеке, кто живёт с ними, — предложил я. — И возраст.

Через несколько минут все нашлись в компьютерной базе.

— Вот смотрите, — сказал Абрамсон. — Кисворд, автомеханик, сорока семи лет, живёт с женой и старшим сыном, Полом. Младший, Алекс, год назад женился и уехал в Глазго.

— Его надо будет навестить, — сказал я. — Возможно, Мэри знала его старшего сына.

— Отложим, — согласился Абрамсон, скопировав информацию.

— А вот Виллар, — сказала Глория. — Пятидесяти шести лет, отставной майор. живёт с женой по имени Хелен, детей нет. Это нам не подходит. Староват.

— Джон Раут, журналист, тридцати двух лет, не женат, — сказал полковник. — Живёт с сестрой Хлоей Бирман, вдовой. Её муж умер четыре года назад. Детей у них не было.

— Тридцать два года? — Глория задумчиво потёрла подбородок. — Не знаю, не знаю. Пожалуй, староват.

— Но не слишком, — сказал Абрамсон. — Всё равно будем неподалёку, так что проверим и его. Едем?

— Поздно уже, — заметил я.

Абрамсон взглянул на свой «Ролекс». Интересно, сколько он за него выложил.

— Время, конечно, позднее, — согласился полковник. — Но ведь и дело срочное.

— Удобно ли…

— Полиции всегда удобно, — Абрамсон решительно встал, беря со стола фуражку. — Оставьте свои аристократические замашки, господин Блаунт! Не до них. Всё, поехали! Я за рулём.

Глава 5

Пока мы ехали, я прикидывал, успею ли на встречу с горничной. И ещё оставался открытым вопрос: говорить ли кому-нибудь о том, куда я собираюсь отправиться ночью? Хотя бы тем же Глории и Абрамсону. Я опасался, что девушка заметит присутствие посторонних и скроется, так и не поговорив со мной, однако, с другой стороны, назначенная ею встреча могла оказаться ловушкой. Я в это не верил, но у меня не было на руках всех карт, поэтому я не мог ни в чём быть совершенно уверен. Присутствие где-нибудь поблизости Глории или Абрамсона прибавило бы мне уверенности. Невольно моя рука нащупала в кобуре револьвер. Вряд ли он защитит меня, если в лесу будет прятаться стрелок, едва не уложивший меня во время облавы на цыган. Алхимия — отличная вещь, но она не спасёт от пули, которую ты не ждёшь.

Мы ехали довольно долго. Наконец, машина остановилась неподалёку от берега реки. Узкая тропинка вела между стоявших друг за другом усадьб. Вокруг домов имелись сады — большей частью ухоженные. Мы прошли вдоль заборов, поглядели на участки и решили начать с Пола Кисворда — дом его отца стоял первым, и Абрамсон заявил, что лучше всего действовать по порядку.

Двухэтажная постройка весёлого зелёного цвета, с бордовой крышей, возвышалась в центре двора; из нее торчала короткая кирпичная труба, отверстие которой защищала от дождя выгнутая полоса кровельного железа. Вокруг дома лепились прочие сооружения. Одинокая свинья лежала, словно мёртвая. Должно быть, её не загнали до сих пор в хлев, давая поваляться в вечерней прохладе.

Абрамсон подошёл к калитке и, по-хозяйски перекинув руку через забор, поднял щеколду. Мы вошли во двор и направились к дому.

— Надеюсь, здесь нет собак, — негромко проговорила Глория, оглядываясь по сторонам.

— Не бойтесь, — отозвался полковник, поднимаясь на крыльцо. — Мы сумеем вас защитить.

— Вам когда-нибудь приходилось схватиться врукопашную с крупным псом?

— Слава Богу, нет. Но я и не собираюсь, — Абрамсон похлопал себя по кобуре. — Эта игрушка всегда заряжена.

Он постучал по стеклу и прислушался. Спустя некоторое время раздались шаги, белая занавеска отодвинулась, и в окошке показалось загорелое усатое лицо пожилого мужчины. Увидев форму Абрамсона, он поспешно отпер.

— Тед Кисворд? — спросил полковник.

— Да, так меня зовут, — тёмные глаза настороженно перебегали с одного посетителя на другого.

Мне показалось, что из глубины дома доносится запах печёных яблок.

— Мы бы хотели поговорить с твоим сыном, — сказал Абрамсон. — Это следователь из Лондона, лейтенант Глостер. А это господин Блаунт.

— Вам нужен Пол?

— Именно так, — подтвердил Абрамсон. — Он дома?

— Да, в хлеву. Он что-нибудь натворил, господин полковник?

— Нам нужно задать ему несколько вопросов.

— Я вас провожу, — сказал Кисворд, выходя на крыльцо. — Идёмте. Это связано с убийствами? — он обеспокоено взглянул на Абрамсона. — Пол ничего об этом не знает.

— Сейчас всё выясним, — заверил его полковник.

Мы свернули за угол дома. Справа тянулись ровные грядки, слева стояла пара сараев, дальше тянулась ограда, за которой днём, по-видимому, расхаживали куры и индейки. Пожухлая трава была аккуратно скошена и собрана в кучи, около которых валялись грабли.

— Он здесь, — Кисворд показал на дальнюю дощатую постройку с плоской крышей.

Дверь в неё была распахнута, и оттуда доносилось восторженное хрюканье.

— Пол! — позвал автомеханик, когда мы подошли ближе. — Выходи!

Из свинарника донеслось что-то нечленораздельное, а затем показался малый лет двадцати пяти.

Я невольно вздрогнул. Не нужно было обладать особенной проницательностью, чтобы понять, что Пол Кисворд слабоумный: один глаз был прикрыт, широкий рот с заячьей губой демонстрировал редкие кривые зубы, в уголках пузырилась слюна. Мне показалось, что на моих спутников бедняга произвёл отталкивающее впечатление, хотя они и постарались не подать виду.

— Пол, эти люди хотят задать тебе несколько вопросов, — мягко сказал, обращаясь к сыну, Кисворд. — Послушай их.

Тот вытер нос рукавом и рассеянно закивал, беззвучно шевеля толстыми губами.

— Э… — нерешительно протянул Абрамсон, затем взглянул на Глорию. — Ну, давайте, лейтенант.

— Пол, вы знаете Мэри Сандерс? — спросила девушка.

Слабоумный отрицательно помотал головой, снова вытер нос рукавом и бросил через плечо тоскливый взгляд в свинарник.

Тогда я обратился к его отцу:

— Ваш сын выходит из дома?

Тот сокрушённо покачал головой.

— Увы, нет. Местные мальчишки над ним смеялись, бросались камнями и землёй. Кричали… гадости.

— А вы знаете Мэри Сандерс?

— Я не был с ней знаком, но слышал, что она — одна из тех, кого убили. Почему вы спрашивали о ней Пола? Он здесь ни при чём, — тёмные глаза Кисворда перебежали