— Майк, не переживай, — я улыбнулась и тоже начала складывать вещи в сумку, — Сейчас всё предельно ясно, особенно после изучения твоей инструкции, — я встала, — И думаю, что, как только я закончу с бюрократическими моментами, я обязана буду отдать тебе должок!

Майк оказался ростом ещё больше, чем я восприняла его в начале. Он серьёзно посмотрел на меня сверху-вниз, поправляя оправу своих очков.

— Это какой ещё долг?

— Как же! В этом же кафе. Сразу же по завершении. Я буду тебя ждать со своим стаканчиком-сюрпризом! — как же хорошо, что в английском местоимение “you” заменяет сразу и “ты” и “Вы”.

Майк улыбнулся. На душе разлилось тепло. Приятно, когда девушка просто принимает твою доброту, не давя терминами феминизма или прочими течениями за границы и свободы.

Мы разошлись, а я, вооружившись новым построенным в своей голове маршрутом, направилась в офис, где меня для начала должны были сфотографировать на ID карточку, а также я должна была составить план обучения. Странно всё это. Такие необычные ощущения, что я была всегда “голодной” до этой страны. До людей, которые здесь. До мужчин.

Вспомнила про Саймона. Его впечатление как-то слегка померкло после Майка. Наверное, у меня просто едет крыша от долгих перелётов и того, что я ничего нормального не ела. Точно! Сразу после бумажной волокиты пойду в супермаркет, куплю себе что-нибудь перекусить и сяду пробивать Саймона. Я обязана воспользоваться приглашением своих новых подружек, если не хочу упустить свой шанс на нормальную социализацию; но сделаю я это, только если причины будут весомы. Очень.

***

На фотографии я получилась более чем отлично. Всё-таки каким бы ты ни был, если ты внутри счастлив, камере ничего не останется делать, кроме как передать это настроение. А на снимке я свечусь будто радиоактивный элемент. Даже пришлось пару раз перефотографировать, так как произошёл сильный засвет.

Двери местного супермаркета открылись. Не сказать, что наши супермаркеты сильно отличаются от здешних, но меня поразил выбор. Огромнейший выбор. Я встала перед стойкой с шоколадом. Мои глаза начали разъезжаться как ноги продажного балеруна. Один зрачок на шоколад в изюме… Шоколад, который я НИКОГДА, сколько не искала, не могла найти в массмаркете в России. Чтобы был только молочный шоколад и изюм. Много изюма и никаких ненужных орехов. Слюна капнула на пол. Второй глаз сфокусировался на M&Ms c арахисовой пастой. Я не могу определиться!

Человек за кассой, не занятый потоком покупателей, начал на меня странно поглядывать. И я головушкой понимала, что моя медлительность с каждой секундой промедления вызывала вопросы, но я трогала буквально каждую упаковку с сумасшедшими глазами. В какой-то момент мужчина совсем распереживался, тихо вышел из-за прилавка, и медленно высунул свою голову из проёма с чипсами.

— Мисс? — ко мне обратились, а я с испуга, сидя на корточках, и рассматривая нижнюю полку, прижала изучаемую пачку с орео-трубочками к сердцу и посмотрела на него в испуге. Наверное, я ему напомнила оголодавшую псину с заднего двора, угрожающую нападением, потому что он, сам, перепугавшись моего резкого движения, отпрыгнул назад и выставил руки вперёд, — Мисс, я не хотел Вас пугать! — я засмеялась. Александра, что подумают о тебе и твоей культуре! Я встала, расправив платье.

— Мистер, извините, я не хотела Вас пугать. Просто это мой первый поход в Америке в магазин. У меня на родине такого выбора не было, — мужчина расслабился и заулыбался. Мне показалось, что он даже плечи расправил. Будто перед ним двественно-чистый лист, не избалованный ещё всеми дарами американской гастро индустрии, который он мог совратить по своему образу и подобию.

— О, Мисс! — мужчина слегка поклонился, как бы приглашая меня пройти к другому отсеку, — Тогда предлагаю Вам начать Ваше приключение с Нью-Йоркского чизкейка!

Мои глаза округлились.

— Да? Почему? — мне стало дико интересно. Я почему-то сделала реверанс и подошла к добряку поближе. Он отошёл и передо мной встал прилавок с тортами.

— По Вам видно… Что Вы из Восточной Европы, хотя достаточно загорелая, чтобы о Вас могли подумать, что Вы с латинской перчинкой.

— Вы бывший военный? — мужчина сыграл удивление, прикрыв двумя пальчиками рот, когда я задала этот вопрос, что ворвался в мой мозг быстрее осознания.

— Да. И знаю, что такое акклиматизация, — он подмигнул мне, — Так что советую открывать кухню постепенно и аккуратно, — он взял чизкейк с полки и пошёл на кассу.

— Приходите завтра, — он пикнул на кассе, — И мы подберём Вам новый вкус! — я засмеялась, — Что-то ещё? Водички, кофе?

— Да, воды, пожалуйста…

***

В комнате никого не было. Наверное, девчонки пошли готовиться к вечеринке, либо пошли в библиотеку. Учёба здесь забористая. В любом случае у меня есть пару часов ДО момента ХЭ, а также чизкейк, который сам себя не съест.

Включив в наушники музыку, я начала стандартный взлом. И так увлеклась, что не услышала шагов, а после и то, как чья-то рука медленно легла на моё плечо.

— Ты взламываешь Саймона, — послышался голос, вызвавший у меня замогильный холодок.

Я подпрыгнула на месте от неожиданности. Готова поклясться, что выглядела я как новичок-наездник, которого арабский скакун цапнул за заднее яблочко. Пару седых волос вошли в чат. Быстро закрыла ноутбук.

Медленно повернула голову, готовясь к худшему. С шумом выдохнула.

— Боже, Бэтти… — я положила руку на грудь, — Я сейчас чуть не умерла от страха, — сердце колотилось как после стометровки.

— Ты взламываешь Саймона, — повторил она-он, взглядом указывая на ноутбук.

Я промолчала.

— Зачем? — бежать было некуда.

— Он… — тяжело было это признавать вслух, но выхода у меня не было, — Он мне очень понравился. Прям сильно. Но... После ваших слов, что он может выставить меня посмешищем ни за что, мне захотелось убедиться в обратном. Понимаешь? — я взглянула на Бэтти.

— Понимаю как никто другой, — она-он серьёзно кивнул. Немного помедлил, затем спросил, — Ты ведь понимаешь, что это вне закона? Тебя могут депортировать или что хуже посадить, — он начал разгибать пальцы, перечисляя мои потенциальные кары за содеянное. А для меня депортация звучала бОльшим наказанием, чем даже тюрьма здесь.

— Я осознаю последствия, но и позволить унизить себя не могу, — я постаралась гордо ответить.

— Ты делала это раньше, — присел на стул рядом Бэтти, сощурившись. Тошнота подошла к горлу.

— Кхм...кхм… только потому что меня просили дамы в беде, и только потому, что я очень хотела здесь учится. Так мы наказывали изменников. Брали у них, так сказать, моральную компенсацию.

— Сколько денег тебе удалось заработать? — я стала краснеть от таких вопросов. В первый день здесь и такой прокол!