– Стало быть! – Не стал отпираться я, радуясь такой догадливости.

– А какого… – Мой собеседник развернулся к толпе. – Братцы! Фуфел, все то, что ведьма придворная нам говорила! Чуть на войну не снарядила! Никто Ваську не похищал! Сама такого выбрала! Айда по домам! А завтра еще и неустойку за моральный ущерб стребуем в виде выходного дня!

Мужики, ворча и с опаской поглядывая на меня, как-то быстро разошлись, оставив нас с Борькой стоять перед запертыми воротами.

– Мож, копытом попробовать? – помолчав, предложил тот.

– Попробуй! – согласился я, спешиваясь. А чего? Попытка не пытка!

Борьке было бы сказано!

Он подошел к воротам, развернулся задом и пару раз врезал так, что ворота затряслись… но не поддались. А если увеличить силу удара? Я представил, что у Борьки не копыта, а чугунные гири, как с первого же раза створка дверей жалобно затрещала. Еще пару ударов, и она с грохотом рухнула на царский двор, оставив скрипеть проржавевшие, изогнутые петли.

– Ого! – Борька обернулся и уставился на дело ног своих. – Да я силач! Теперь любого затоптать смогу!

– Ага! – Я не стал его разубеждать. Зачем? Чем больше уверенности в сердце, тем меньше сомнений на деле! Прошагал по вздрагивающей створке ворот, как по красной дорожке и оказался на знакомом, заросшей травкой и ромашками дворе. Борька, не дожидаясь приглашения, потрусил за мной.

У крыльца мы остановились. Я от волнения, не зная как объяснять Мафане произошедшие со мной перемены, а Борька – за компанию. Точнее травки пощипать. Дворцовая дверь распахнулась внезапно, и из нее показалась виновница моих мыслей. В расшитом золотом платье в пол, в короне и собольей накидке, она с видом королевы вышла на крыльцо и, глядя на меня сверху вниз, заговорила.

– Как ты посмел прийти сюда, Бедорлаг? Где Василиса? Я знаю, у тебя большие планы на этого ребенка, а мне нужна моя дочь в целости и сохранности! Приведи мне ее. Я сама приму дитя и передам тебе.

Ух ты! Как она там его назвала? И ведь говорит так уверенно, будто знает что-то… чего не знаю я!

В душе заворочался червячок сомнения и вскоре вырос в дракона ревности.

– Рассказывай! – Я взбежал к ней по ступеням. Она попыталась поставить между нами незримую преграду, но я ее даже не заметил. – Чьего ребенка носит Василиса?

– Так, твоего! – Марфа отступила и даже оглянулась на распахнутую дверь, но я отсек ее мечты о побеге, просто махнув рукой. Дверь с треском захлопнулась. В нее тут же заколотили прибежавшие на помощь слуги. А может Еремей старается? Вряд ли такая умница как Мафаня выйдет без страховки пообщаться с таким монстром… как я. От творящейся на душе бури, я даже испытал удовольствие, действительно на миг представив себя Пепельным.

– Откуда ты знаешь? – Жаль не вижу своего лица, но потому как Марфа смотрела на меня, не отводя испуганного взгляда, могу с уверенностью сказать – зрелище еще то!

– Так она сама мне сказала! Когда приезжала, – залепетала она. – Я ей предложила остаться, чтобы быть под присмотром, но она сбежала….

– Из-за чего сбежала? – Вопросы вдруг стали короткими и острыми как сталь кинжала.

Марфа вдруг потупилась, пожала плечами и неискренне улыбаясь, заюлила.

– Так дура девка! Никиту своего вызволять пошла. Из твоего царства! Ну не дура ли?

– Запомни! Мое царство! И мой ребенок! И моя жена! – Ярость охватила огнем рассудок. Я вскинул руки, равнодушно заметив лижущее их пламя, не зная толи закрыть себе лицо, чтобы не видеть обезумевших от страха глаз Марфы, толи вцепиться в украшенную жемчугами шейку подруги, и наконец-то прекратить ее раболепное лепетание:

– Твоя! Конечно! Твое! Твой!

– А! Вот ты где, Никит! А я тебя ищу, – раздался за спиной голос Захара. – Чего шумишь? Привет, Марфуша! Долго я тут не был. Гляжу, у вас в чести такое бурное приветствие?

– Ни… ни… ни… Никита?! – делаясь пунцовой наконец выпалила Марфа, бесшумно сползла по стенке и закатив глаза, улеглась у моих ног, проваливаясь в спасительный обморок.

Я обернулся.

– Ты как всегда вовремя!

– Что-то не так? – участливо посмотрел на меня Веха и, не дождавшись ответа, поднялся по ступеням. Подошел к Марфе, присел рядом и взял ее руку пытаясь нащупать пульс.

– Все не так! – вздохнул я, взбежал на крыльцо, поднял Мафаню на руки, и приказал Захару. – Открывай дверь.

– Эй, а меня что, тут позабудете? – очнулся от подстрижки газона Борька.

– Нет, в королевские покои с собой возьмем! – Я шагнул к двери, но остановился на пороге от восторженного вопля этого мечтателя.

– Правда?! Давно мечтал побывать во дворце!

Шумно выдохнув, я шагнул под своды дворца, оставив Захару право сказать нашему любопытному средству передвижения горькую правду.

– Нет! Не правда! Никита изволил пошутить. А на твой первый вопрос я отвечу так: отдыхай. На заднем дворе есть конюшня. С барышнями. Сходи туда. Развлекись. Хоть весь королевский двор засыпь яблоками…

К их диалогу я больше не прислушивался. По лестнице спускался Еремей. Увидев меня с драгоценной ношей, он крепко выругался и бросился ко мне.

– Ты что, ирод! Страх потерял? Мало того что дочку мою заграбастал, так еще и жену заграбастать хочешь?

Я огляделся и, увидев диванчик, аккуратно сложил на него Мафаню.

– Страх? Потерял! Что верно, то верно! А жена твоя сама решила отдохнуть. Я ее всего лишь перенес в более комфортные условия. – И шагнув вперед, протянул ему руку. – Привет Еремей. Давно не виделись…

Он покосился на Мафаню и смерил меня возмущенным взглядом, в котором явно читался привычный страх.

– Во-первых, царь Еремей! Во-вторых…

– Да знаю я! И откуда ты царство это взял, тоже знаю. И кем был до женитьбы на царской дочке…

– Что тебе от нас надо? – Еремей побледнел.

– Узнать то, чего НЕ знаю. Ты пока приводи в чувство Мафаню, а я тебе представлю моего спутника. – Я поманил к себе топтавшегося в сторонке Захара. Он нехотя подошел и кивнул царю.

– Мое почтение.

– И тебе не хворать! – буркнул тот, похлопывая Марфу по щекам.

– Захар… Феникс…. – простонала та, приходя в себя. Открыла глаза и, отпихнув руку Еремея, нашла меня взглядом.

– Да где ты Феникса видишь, дурында! – Возмутился тот от такой неблагодарности. Еще бы! За зря, что ли, пощечин надавал от души? Вон румянец какой, во всю щеку, и свеклы не надо.

– Да вот же он, слепой ты тупица! – Не осталась та в долгу, поднялась с дивана и, отпихнув мужа, направилась ко мне. – Никитушка, прости меня! Бес попутал! Наговорила тебе всякой бредятины от страху.

– От страху? – Я скрестил руки на груди. – А не потому, что действительно считаешь, будто Василиса носит ребенка Пепельного? Или у тебя с ним какой-то свой уговор?