— Вот именно поэтому я и беспокоюсь о твоей фигуре!Если ты пополнеешь, ты не сможешь пролезть в форточку…

Ленька ловко пригнулся, и только поэтому круассан не попалему в нагло ухмыляющуюся физиономию. А попал в ни в чем не повинного попугая Перришона,который сидел на спинке Лениного стула и клянчил орехов.

— Кар-раул! — завопил попугай, перелетая нахолодильник. — Тер-рор! Р-репр-рессии!

— Попугай-то чем виноват? — как ни в чем не бывалопроговорил Леня, устраиваясь на прежнем месте и придвинув ближе к себе блюдо соладьями. — Мы живем в свободной стране, и преследовать говорящую птицу заее разговорчивость несправедливо. Итак, ты должна одеться в самые простыешмотки. Косметика тоже должна быть дешевой…

— Ну, уж это чересчур! — возмутилась Лола. —Ты ни за что не заставишь меня пользоваться дешевой косметикой! Она можетиспортить кожу! И вообще, это унизительно! Лучше совсем никакой косметики, чемдешевая…

— Совсем никакой? — переспросил Леня, наклонивголову набок. — Нет, это не годится. Без косметики у тебя будет вполнеприличный вид, а нам нужен…

— Неприличный? — ужаснулась Лола. — Ты хочешьпослать меня на панель?

— Ну что ты, Лолочка! — Леня наклонил соусник, нослишком густой соус никак не хотел выливаться на оладьи, пришлось выкладыватьего ложкой. — Наши дела еще не так плохи… до таких крайностей дело недошло, и я надеюсь, в ближайшее время не дойдет… просто для той роли, которуютебе придется сыграть, вид у тебя должен быть умеренно вульгарный. Но, впрочем,если тебе такая роль не под силу…

— Мне не под силу? — Лола чуть не взорвалась отвозмущения. — Да я могу сыграть все что угодно! Я играла Джульетту и ледиМакбет! Я играла Корделию и Дездемону! А для твоих преступных целей я исполнялароли светских дам и горничных, сотрудниц милиции и доярок… и что — хоть раз яне справилась с ролью?

С этими словами она ухватила одну оладью и съела ее простотак, без соуса.

— Справилась, справилась, — отмахнулся от нееМаркиз. — И сейчас справишься! Но для этого тебе придется воспользоватьсядешевой рыночной косметикой!

— Да если это нужно для роли — я вымажу лицо битумнымлаком! Я сделаю себе сто татуировок! Я нанесу боевую раскраску индейцев племенинавахо!

Каждый выкрик сопровождался съеденной оладьей.

— Вот и умница, — удовлетворенно проговорил Леня иосторожно от Лолы отодвинул полегчавшее блюдо. — Индейскую боевуюраскраску пока не надо, но я это на всякий случай запомню… мало ли, пригодится.

— Подожди-ка, — Лола подозрительно уставилась наМаркиза. Она почувствовала, что партнер снова ее перехитрил и заставил игратьпо своим правилам. — Подожди-ка. Мы ведь с тобой партнеры. Так?

— Ну, так, — согласился Маркиз.

— А раз партнеры — я хочу знать, в чем суть новойоперации. Что мы делаем и для кого…

— Ну ладно… — вздохнул Леня и начал рассказ, ссожалением поглядывая на остывающие оладьи. Лола же, налив себя кофе, поудобнееустроилась на стуле, поглаживая песика и внимая своему компаньону.

Неделю назад Лене Маркизу позвонил старый знакомый ипопросил встретиться, как он выразился, с одним интересным человеком.

— Возможно, вы договоритесь о небольшой работе.

Леня на тот момент ничем не был занят, а когда он неработал, он чувствовал себя не в своей тарелке. Он не находил себе места, терялаппетит и интерес к жизни. Короче, он скучал. Поэтому легко согласился напредложенную встречу.

Встреча была назначена в небольшом, но очень дорогом иприличном ресторане на так называемом Старом Невском.

Ресторан по причине дневного времени и заоблачных цен былпочти пуст. Кроме самого Маркиза и его собеседника, присутствовала парочкатолстых американцев за угловым столиком, которые очень громко обсуждалидостоинства русских женщин. К счастью, говорили они по-английски.

«Интересный человек», с которым беседовал Леня, выгляделочень странно, особенно в интерьере дорогого ресторана. Он был такогомаленького роста, что его ноги едва доставали до пола. Казалось, что сейчас онначнет болтать ногами под столом, как шаловливый первоклассник. Круглое личикоказалось одновременно старческим и детским, и на нем было навеки отпечатановыражение трогательной обиды. Одет он был в дешевый серенький костюмчик, чем-тонапоминающий школьную форму шестидесятых годов. Шею его украшал блекло-голубойгалстук с сальным пятном на самом видном месте.

Оценивая внешний вид человека, Маркиз в первую очередьобращал внимание на его обувь. Именно обувь больше всего говорит о материальномположении хозяина, о его привычках и особенностях поведения. Так вот, сидевшийнапротив Маркиза малыш был обут в дешевые светло-коричневые ботинки, большевсего напоминавшие детскую обувь чехословацкого производства тех жешестидесятых годов. Тогда такие полуботинки называли странным словом «баретки».Баретки Лениного заказчика были сношены с внешней стороны, что обычно говорит омрачности и замкнутости характера. Все это было не совсем понятно. Лениныуслуги стоили дорого, и обладатель коричневых бареток вряд ли в состоянии ихоплатить. С другой стороны, он назначил встречу в весьма дорогом ресторане, иявно чувствует себя здесь вполне комфортно.

Появившись в ресторане, Ленин собеседник назвался СергеемСергеевичем, но вряд ли это было его настоящее имя.

— Так вот, одна моя знакомая, женщина весьмапреклонного возраста, — говорил Сергей Сергеевич, одновременно проглядываяменю, — назовем ее для определенности Анной… гм…

— Спиридоновной, — подсказал Маркиз.

— Ну, пусть Спиридоновной, — маленький человечекпоморщился. — Так вот, как я уже сказал, она была весьма немолода… ей былоуже почти девяносто…

— Вы говорите — «была», значит, сейчас ее уже нет наэтом свете? — уточнил Леня.

— Молодой человек, не перебивайте меня! — СергейСергеевич снова поморщился. — Мы дойдем и до этого! Да, ее уже нет! Онаскончалась две недели назад!

— Извините, я весь внимание, — проговорил Леня,виновато улыбнувшись. — И примите мои искренние соболезнования по поводуее кончины.

В это время к столику подошел официант, и Сергей Сергеевичзамолчал.

— Вы определились с заказом? — осведомился молодойчеловек с лицом и осанкой наследного принца.

— Салат от шефа, — процедил Сергей Сергеевич,свободно откинувшись на спинку стула. — Моллюски «Сен-Жак»по-провансальски и бокал шардоне девяносто восьмого года. Кофе и десерт я,возможно, закажу позднее.

Леня тоже сделал заказ, и официант удалился.

— Здесь очень хорошая кухня, — сообщил СергейСергеевич, окинув ресторан удовлетворенным взглядом.