В общем, выбора мне не оставили.

– Тем, кто состоит в родстве с драконьими князьями, чистота крови не важна, Кострик, – проворчала, устраиваясь на сидении и игнорируя любопытный нос Григорьевны. – И хватит заливать. В Дранхарре гражданство не по крови, а по умениям дают. Не веришь – спроси у Хустова. Это его любимый конёк.

Кострин хмыкнул.

– По умениям, по умениям… – протянул, задумчиво поглядывая на мой гордый профиль. – А ты об Отражениях так много из книг знаешь, или уже выезжала с родителями?

– Не выезжала, – по возможности равнодушно ответила я. Правда, держать лицо, когда тебе ножом по сердцу, довольно сложно, верите ли. А Кострик, сам того не ведая, затронул больную тему. У папы на этой почве вообще пунктик был.

– Я, – заявлял он, – отказываюсь брать на себя такую ответственность и открывать перед вами двери других миров. Вот совершеннолетними станете – езжайте, куда хотите, а до того и не заикайтесь.

Мне этого светлого дня ещё два года ждать, а вот у Эда день рождения первого сентября будет, и он обязательно… Болезненно нахмурилась, вспомнив о брате. Если повезёт, его к тому часу уже выпишут. А если нет – не хочу об этом думать.

– Хочешь, по дороге заедем куда-нибудь перекусить? – внезапно спросил Кострик.

Не хотела я с ним перекусывать, ездить в одной машине, и сидеть за одной партой не мечтала ни разу. А вот избавиться от внимания одногруппника – очень. И не важно, что он тогда в лифте на самом деле меня выручил, и не важно, что он безупречно вежлив и внимателен. (О злом поцелуе в его квартире я предпочла забыть. Сама виновата.) Предчувствие выло дурной сиреной и настойчиво требовало держаться от Кострика подальше.

Однако, о чем бы там ни шептал мой внутренний голос, опускаться до уровня трамвайной хамки я была не готова.

– Я позавтракала, но могу выпить кофе, пока будешь есть ты.

– Ладно.

Эта поездка запомнилась своим спокойствием, и завтрак мне тоже понравился, хотя я поначалу и была немного нервной и взвинченной, ожидая звонка от деда, который так и не позвонил. И я почти забыла, почему так не хотела садиться с Костриком в машину, да и интуиция, накормленная миндальным пирожным, наконец-то заткнулась, а потом мы приехали в библиотеку, и я вознамерилась подниматься на нужный этаж пешком.

– Не дури. – Кострин посмотрел на меня с укоризной. – Высоко и долго. Давай на лифте.

– Спасибо, но…

– Боишься?

– А ты как думаешь?

Он думал, что со своими страхами я должна бороться и душить их на корню. Ещё полагал, что раз уж в моём распоряжении есть такое безотказное средство, как василиск обыкновенный, пусть и не чистокровный ни разу, то им просто грех не воспользоваться.

– Очень смешно, – фыркала я. – То, что ты василиск, скорее, минус, а не плюс. Люди, если ты не знал, легко впадают в зависимость от ваших взглядов. Поэтому сверкай своими гляделками где-нибудь в другом месте.

– Ты ошибаешься, и даже не представляешь себе, как сильно. Хотя это не важно. И не заговаривай мне зубы. С фобиями надо бороться. Пойдем, Кок, ты мне ещё потом спасибо скажешь.

Ума не приложу как, но у него получилось меня уболтать и, схватив за руку, затянуть в лифтовую кабину. А там, пока я содрогалась от внутреннего ужаса и боролась с желанием закрыть лицо руками, ненавязчиво обнял за талию, без слов давая понять, что он рядом. А я всё ждала-ждала панической атаки, всё же лифт да и компания были теми же, разве что в этот раз свет никто не потушил, к счастью.

На экзамен мы с Костриком, конечно же, пошли порознь, хотя и не сговаривались, а вечером, когда он позвонил и предложил отпраздновать наши «пятёрки», я не смогла отказаться. И не спрашивайте почему!

Он приехал к десяти, когда на улице уже давно стемнело, и не с бутылкой шампанского, как я от него ожидала, а с пятилитровым бочонком пива и двумя коробками пиццы.

– Ого! – Я удивлённо вытаращилась на парня. – Мы ждём ещё кого-то? Кострик, если что, Григорьевна бдит двадцать четыре часа в сутки.

– Мы никого не ждём! – Кострик поставил принесённое на полочку для обуви и разулся. – Мы жадные. Нам самим мало будет.

Мало?

– А кто такая Григорьевна?

– Соседка, – ответила я. – Из одиннадцатой квартиры.

– И что с ней не так? Пивные бокалы есть?

– В шкафчике над раковиной. – Я почесала затылок, с некоторым недоумением наблюдая за тем, как по-хозяйски Кострик шурудит на нашей кухне. – А насчёт соседки… Ну, она как бы у деда Шурки на ставке.

– В смысле?

Я подала круглые тарелки для пиццы, и Тимур показал мне большой палец.

– Ну, он же у меня генерал МВД в отставке. А Ангелина Григорьевна, если верить слухам, для него стучала, ещё когда он следователем работал. Ну, а если вспомнить, что она уже видела тебя вчера… И как я садилась в твою машину… Ой, Кострик! А ты где припарковался-то?

– Подруга, без паники. Я на автобусе приехал.

Держите меня семеро! Я чуть в обморок не упала от удивления. На автобусе? Их высочество Надменный Принц? С ума сойти!

– Тебе какую? С тунцом или с колбасой и острыми перчиками?..

Мы ели пиццу, запивая её карамельным тёмным пивом, болтали, как старые приятели, прикрывали рот руками, когда смешки получались слишком громкими.

– Тц! – цыкала я на своего ночного гостя. – Григорьевна бдит!

– Да помню я, помню, – хихикал Кострик в ответ, а потом, ума не приложу, как это получилось, мы вдруг начали целоваться.

Хоть убейте, не помню момента, как всё началось. Вот мы сидим и смотрим какой-то смешной ролик у Тимура в телефоне. Потом дыра. И я, распластанная по сидению кухонного дивана, а он сверху. Жаркий, головокружительный, без очков. А ведь я и выпила-то всего ничего, полтора бокала пива. Так почему тогда такой сумбур в мозгах, а сердце и вовсе будто взбесилось?

Упёрлась руками Тимуру в грудь, ладонями ощущая мощные, гулкие удары его сердца и млея от силы желания, плескавшейся в его пронзительных глазах.

– Варь… – Слизнул со своих губ мой вкус и вновь позвал с хищным порыкиванием в голосе:

– Варя.

Не представляю, откуда во мне была эта уверенность, но в этот раз я точно знала, что никаким специальным оружием василиска Кострик на меня не смотрел, не гипнотизировал и не пытался подчинить каким-то другим магическим способом. Он ласкал меня этим своим взглядом, в котором горело море и взрывались звёзды, а