видел у бедняков. Решив дождаться следующего дня, чтобы подогнать брёвна друг к другу, Клаус поел сладких корешков, которые умел находить, напился из ручья и лёг спать на траве, выбрав место, где не росли цветы, чтобы не помять их.

Пока он спал, вдыхая аромат чудесной Долины, Дух Счастья прокрался в его сердце, прогнав страх, тревогу и плохие предчувствия. Никогда больше на лицо Клауса не упадёт тень тревоги; никогда больше жизненные испытания не лягут на него тяжёлым грузом. Смеющаяся Долина признала его своим.

Ах, если бы мы все могли жить в этом восхитительном месте! Но тогда, наверное, там стало бы слишком тесно. Многие века счастливая Долина ожидала своего обитателя. Случай ли привёл сюда молодого Клауса? Или, может быть, заботливые друзья-бессмертные направляли его шаги, когда он уходил из Бурзи в поисках своего дома в огромном мире?

Во всяком случае, пока луна, выглядывавшая из-за холмов, освещала своими мягкими лучами фигуру спящего Клауса, Смеющаяся Долина заполнилась странными горбатыми тенями его друзей нуков. Не произнося ни слова, они быстро и искусно работали. Брёвна, которые Клаус обтесал своим блестящим топором, они отнесли поближе к ручью и подогнали друг к другу, так что за ночь на этом месте вырос крепкий просторный дом.

На рассвете в Долину слетелись птицы, и их песни, которые так редко можно услышать в чаще Леса, разбудили Клауса. Он смахнул с глаз паутину сна и огляделся. Взгляд его упал на дом.

— Это, конечно, нуки, — произнёс он с благодарностью. Потом он подошёл к дому и открыл дверь. Он увидел большую комнату с камином в дальнем конце, столом и скамьёй посередине. Около камина стоял шкаф. За ним была ещё одна дверь. Клаус прошёл в неё и увидел комнату поменьше, где у стены стояли кровать и табурет. Кровать была застелена толстым слоем сухого мха, принесённого из Леса.

— Да это просто дворец! — воскликнул Клаус, улыбаясь. — И построили его нуки: они знают, что нужно человеку, и потрудились ради меня.

Он вышел из своего нового дома с радостным чувством, что не одинок в мире, хотя и покинул Лес. Дружба так просто не кончается, и бессмертные есть повсюду.

Спустившись к ручью, он попил чистой воды и присел на берегу, наблюдая за весёлыми, озорными прыжками волн, которые толпились вокруг камней или толкались в отчаянной попытке прорваться вперёд. Ручей бежал вдаль, а Клаус слушал песню его волн:

Вдаль спешим не уставая,

Мчимся вслед одна другой,

Торопясь, не поспевая, —

К цели близимся благой:

Мы по капле от истока

Мчимся, мчимся в глубь потока.

Клаус стал собирать съедобные коренья, а нарциссы поднимали к нему свои маленькие глазки и весело бормотали свою тихую песенку:

Вас одаряем

Радужным раем,

Красок сияньем,

Благоуханьем,

Нежным дыханьем!

Клаусу стало весело от этих счастливых слов, грациозно танцевавших цветов. Но тут до его уха долетела другая мелодия. Это солнечные лучи нежно коснулись его лица и прошептали:

Отрада — после тёмных ночей

Согреть Долину лаской лучей!

Что за счастье: зимой и летом

Светить живым — небесным цветом.

— Да, — закричал Клаус, — здесь всё наполнено счастьем и радостью. Смеющаяся Долина — это Долина мира и добра.

Он весь день беседовал с муравьями и жуками, шутил с беззаботными бабочками. А вечером лёг на свою мягкую постель из мха и крепко заснул.

Тогда появились феи, весёлые, но бесшумные, и принесли кастрюли, горшки, сковородки и множество других вещей, необходимых для приготовления пищи и создания уюта в доме смертного. Они заполнили шкаф и каминную полку, а на табурет рядом с кроватью поставили большой сундук с шерстяной одеждой.

Когда Клаус проснулся и протёр глаза, он засмеялся и стал громко благодарить фей и Лесного Хозяина, который послал их. С нетерпеливым любопытством он рассматривал свои новые пожитки, иногда с трудом понимая, для чего они предназначены. Но за то время, что он путешествовал, держась за пояс Великого Ака, он побывал во многих городах людей, где его глаз зорко отмечал привычки и обычаи рода, к которому он принадлежал, и он догадался по тем дарам, которые принесли ему феи: Лесной Хозяин Мира хочет, чтобы он жил так, как его соплеменники.

«А это значит, что я должен возделывать землю и сеять хлеб, — размышлял он, — чтобы, когда настанет зима, у меня в закромах было довольно еды».

Но, глядя на поросшую травой Долину, он понял, что если вспашет эту землю, то уничтожит красивые беззащитные цветы и нежные травинки. Этого он не мог сделать.

Поэтому он протянул руки и издал особый свист, которому научился в Лесу, а потом крикнул:

— Рилы, хозяева полевых цветов, придите ко мне!

В ту же секунду десятки рилов-коротышек уселись на земле вокруг Клауса и весело закивали, приветствуя его.

Клаус внимательно посмотрел на них.

— Вы мои лесные братья, — сказал он. — я знаю и люблю вас много лет. И буду любить и впредь. Для меня Законы рилов, лесные и полевые, священны, я ни разу по своей воле не сорвал ни одного цветка, за которыми вы так заботливо ухаживаете. Но мне надо посеять хлеб, чтобы холодной зимой у меня была еда, а как это сделать, не убивая тех маленьких существ, которые поют мне свои песенки о благоухающих цветах?

Жёлтый рил, который ухаживал за бабочками, ответил так:

— Не бойся, друг Клаус. Великий Ак говорил с нами о тебе. Тебя ждёт более важная работа, чем труд ради пищи, и, хотя Ак не живёт в Лесу и не может приказывать нам, мы с радостью окажем услугу тому, кого он любит. А ты посвяти жизнь тем добрым делам, которые решил предпринять. Мы, полевые рилы, обеспечим тебя едой.

После этой речи рилы исчезли, и Клаус понял, что возделывать землю ему не придётся.

Когда он вернулся в свой дом, на столе стоял кувшин со свежим молоком, в шкафу лежали хлеб и сладкий мёд. И ещё его ждала красивая корзина с красными яблоками