Она была прямо за его спиной, когда он почувствовал какое-то движение в воздухе позади себя, и уже во второй раз за минувшие дни Джиджи оказалась на полу с ощущением, что из нее вышибли весь воздух.

– Не двигайтесь, – буркнул мужской голос.

Джиджи даже и не думала двигаться. Ей казалось, что она больше никогда не сможет пошевелиться. Она была слишком оглушена своим падением и поэтому просто лежала на спине.

Она начала хоть как-то реагировать, только когда ее поставили – причем не очень-то нежно – на ноги. Она покачнулась, когда кровь снова прилила к ее голове, и ее аккуратно поддержали за талию. Джиджи слегка повело в сторону, и она уперлась лбом и носом в мускулистую мужскую грудь.

Джиджи осторожно подняла голову и посмотрела прямо в его карие глаза. Весь мир сжался, и остались только его ровное сердцебиение и ее прерывистое дыхание.

Он что-то говорил ей, но она словно была под толщей воды. Все, что она могла понять, – что никто на нее не нападал, а крепкие мужские руки защищают ее. Тогда она увидела гориллу, которая сбила ее с ног и вырвала из рук рюкзак. Джиджи мгновенно напряглась и попыталась вырваться.

– Это мое! Верните мои вещи! Вы не имеете права трогать мои вещи!

Она сделала попытку рвануть на охранника, но Китаев удержал ее за локоть.

– Успокойся.

Не собирается она успокаиваться! Когда ее вещи потрошили в прошлый раз, на ее запястьях защелкнулись наручники, и ей пришлось провести ночь за решеткой.

Джиджи вырывалась изо всех сил, но он был сильнее. Она выдернула свой локоть и ударила его в грудь. В отличие от ее собственной груди, под ее локтем не оказалось ничего мягкого и нежного – только литые мускулы.

– Достаточно!

Она перестала вырываться, и через какое-то время он отпустил ее. Джиджи откинула волосы с лица и гордо вздернула подбородок. Очень профессиональное поведение, ничего не скажешь!

– Господин Китаев, у вас проблемы? – сдержанно спросил консьерж, с которым Джиджи совсем недавно говорила. Он материализовался рядом с ней, и Джиджи внутренне сжалась.

Халед смотрел на Рыжую. Она смотрела на него так, словно он собирается бросить ее на растерзание голодным львам.

– Никаких проблем. Просто небольшое недоразумение.

– Конечно, сэр, всякое бывает. Но юная леди…

– Мадемуазель Валенте, – ровно сказал он и впервые взглянул на нее, – моя гостья.

– Я вас понял.

– Моя служба безопасности не узнала ее и слегка переусердствовала. Прошу, извинитесь за меня перед постояльцами.

– Все в порядке, господин Китаев. – Консьерж продолжал с любопытством посматривать на Рыжую.

Теперь, когда все смотрели в ее сторону, Джиджи собралась и взяла себя в руки.

– Так и есть, – храбро сказала она. – Я пришла, чтобы поговорить с ним.

«Он», между прочим, был на данный момент самым высокопоставленным гостем отеля.

Халед ожидал, что персонал по-тихому ретируется, но консьерж задержался.

– Вы уверены, мадемуазель?

Беспокойство исчезло с лица Джиджи, когда она поняла, что консьерж предлагает ей путь к отступлению, а вовсе не выгоняет взашей.

– Да, благодарю, – медленно кивнула она, скосив взгляд на свой рюкзак.

Халед легонько встряхнул его. Что она в нем носит? Королевские сокровища? Ядерное оружие? После небольшого представления, которое она устроила, его ничего бы уже не удивило.

– Вы не ушиблись?

– Нет, – фыркнула она, оглядываясь по сторонам, словно ожидая нового нападения. – Хотя ваши зомби постарались.

– Телохранители. – Джиджи моргнула. Она не была уверена, что правильно поняла значение этого слова. – Они обеспечивают мою безопасность.

– Зачем?

– Зачем? – Халеду нечасто задавали этот вопрос. Обычно его называли «сэром» и предпочитали поскорее убраться с его пути. – В моей сфере деятельности это обычное дело.

– Хм… – с сомнением протянула она. – Тогда вам стоит держать их на поводке.

Мужественно борясь с желанием от души расхохотаться, Халед пробормотал:

– Я прошу прощения. Это было непростительным нарушением ваших прав.

– Звучит не слишком искренне. – Джиджи с подозрением посмотрела на него. – Полагаю, вы сейчас надо мной просто потешаетесь. Отец всегда говорил, что мне достаточно нацепить красный поролоновый нос, чтобы получить работу.

– Большинство отцов считают своих дочерей принцессами, – нахмурился он.

Джиджи вспомнила, как семнадцатилетней девушкой танцевала в костюме из воздушных шаров с пятью другими девочками, пока ее отец чистил карманы зрителей. Трудно назвать это сказкой.

– Мой отец воспитывал меня для жизни в реальном мире, – пробормотала она, снова взглянув на свой рюкзак. Интересно, ей его вообще собираются отдавать?

– Я так понимаю, это ваше? – проследив за ее взглядом, Халед протянул ей рюкзак.

Она изо всех сил старалась не показывать своего нетерпения, но не смогла удержаться и прижала рюкзак к груди.

– Значит, с вами постоянно происходит нечто подобное? Телохранители выскакивают из-за угла и сбивают людей с ног?

– Вы шли в мою сторону и что-то доставали из своего рюкзака.

– А в чем проблема-то? – нахмурилась она.

Халед сложил пальцы в виде пистолета и сделал вид, что нажимает на курок. Джиджи нахмурилась еще сильнее.

– Оружие, – пояснил он.

– Оружие? – Она повысила голос. – Они думали, что у меня пистолет?

Проходящая мимо пара покосилась в их сторону, и Джиджи прикусила язык. Халед старался не улыбаться.

– Не вижу ничего смешного.

– Да я и не смеюсь.

– Я пришла не для того, чтобы вас пристрелить, а чтобы поговорить о кабаре.

Повисло неловкое молчание: он просто стоял и смотрел на нее. Джиджи предприняла еще одну попытку.

– Я понимаю, это странно, но, поскольку мы уже встречались, я подумала…

– Я помню, как ты лежала на полу.

У Джиджи мелькнула мысль, что, если бы она сейчас лежала на полу, он бы запросто переступил через нее.

Она рассмотрела все варианты: прошлой ночью они с Лулу обсудили их все. Она решила, что лучше всего будет собрать все материалы об истории кабаре и его былой популярности и выложить перед ним свои идеи.

– Я рада, что вы меня помните, – излишне жизнерадостно сказала она. – Понимаете, я говорю от лица труппы.

– И что же вы говорите? – Он мельком взглянул на часы.

Она теряет его!