Камеры защелкали затворами. Джиджи вскочила на ноги и бросилась вон из конференц-зала.

– Джиджи! – крикнул он ей вслед, но она не обернулась.

Халед отбросил свой стул и рванул к выходу. Джиджи уже садилась такси, когда он догнал ее. Халед распахнул дверь автомобиля и уселся рядом с ней.

– Убирайся к черту!

Халед захлопнул дверь и дал водителю адрес на Монмартре.

Джиджи воинственно скрестила руки на груди, и Халед притянул ее к себе. Джиджи брыкалась и сопротивлялась, чтобы он не мог поцеловать ее.

Он твердо знал: Джиджи – единственная женщина в его жизни, и сейчас он держал ее в своих руках. Он понимал, что ему необходимо найти правильные слова, чтобы она снова поверила ему.

– Ублюдок.

– Я люблю тебя, – сказал он, прижимая к себе ее гибкое тело. – Я влюбился в тот самый миг, когда увидел тебя распростертой на полу. Я скучал по тебе каждую секунду, что мы были не вместе. Я не должен был тебя отпускать. И если я хочу подарить тебе кабаре, то я сделаю это, и Париж может идти к дьяволу.

– Ты заставил меня выбирать между собой и театром. – Она ощутимо ударила его кулаком в грудь.

– Не нужно ничего выбирать, малыш. И я, и театр принадлежим тебе, – поклялся он между поцелуями. – Только не оставляй меня больше.

Джиджи прижалась к нему и поцеловала его солеными от слез губами.

Такси остановилось. Халед расплатился с водителем и помог Джиджи выйти из машины. Это была узкая улица на вершине холма. Перед ними возвышался дом с кремовыми стенами и высокими окнами.

– Где мы?

Халед взял ее за руку и повел в маленький сад, окружавший дом.

– Правило десяти километров, – сказал он.

– Что?

– Однажды ты сказала мне, что не можешь встречаться с мужчиной, который живет больше чем в десяти километрах от Монмартра. Поэтому я купил дом в этом радиусе.

– Дом? Но ты живешь в Москве.

– Я могу управлять делами из любой точки мира. Дом, конечно, чуть меньше кабаре, но все же в нем хватит места для нас двоих, для детей, которые у нас будут.

Джиджи посмотрела на него снизу вверх и улыбнулась. Это были именно те слова, которые она хотела услышать.

– Выходи за меня замуж, Джиджи, роди мне детей. Давай состаримся вместе.

Вместо ответа, Джиджи обвила его шею руками и покрыла поцелуями его счастливое лицо.

Крыши Парижа отбрасывали тени в свете тусклых фонарей. Они шли, взявшись за руки, по вечернему Монмартру.