– Не знаю! Но ты ее всегда ненавидел! Это ты ее убил!

Один врач продолжал удерживать Николая, второй торопливо сорвал упаковку с одноразового шприца, начал набирать какое-то лекарство.

– Да? А может быть, ты? – рявкнул Рудольф. – Ты ведь у нас специалист по взрывам! Что ты подложил, гранату?

– Как ты смеешь! – сорвался на визг Коля. – Чтобы я… Милочку! Да я ее…

Несколько добровольцев пытались успокоить их, растащить в стороны, но бесполезно, они никого не замечали вокруг.

– Да, именно ты и именно ее! Твоя Милочка спала с половиной цирка, и ты это прекрасно знал! Вот и не выдержал!

– А с тобой спать отказалась! Я все знаю, она мне рассказывала! И ты ей не простил!

– Врала она, как…

– Прекратите!

Как ни странно, после этого выкрика Маргиты наступила тишина. Потом бледный встрепанный Коля затрясся и прошипел, глядя прямо на нее:

– Ты тоже всегда ее ненавидела, ты завидовала ей, всегда! Ты тоже могла ее убить…

Врач наконец изловчился сделать ему укол. Коля сразу ослабел, обмяк и позволил увести себя.

Я, очевидно, начала приходить в себя, потому что вспомнила про Павлика. А он, оказывается, все еще продолжал снимать. Да уж, в передаче эту пленку не покажешь, зато для милиции будет просто подарок – никакие свидетели не нужны, все зафиксировано…

– А что, там действительно была граната? – услышала я голосок Леры. Она спрашивала у Кости.

– Нет. Граната от этого не взорвалась бы. – Он посмотрел на нее и пояснил: – Там чеку надо выдернуть.

– А что же это было?

– Мало ли. – Костя пожал плечами.

Появилась милиция, сразу очень много людей, в форме и в штатском. Они очень быстро рассортировали присутствующих, выгнав тех, кто прибежал только после взрыва, даже начальство попросили временно удалиться с места преступления. Павлик вернулся к нам, чуть было не сел рядом на ступеньку, но в последний момент рухнул в кресло. Почти сразу за ним подошел человек в штатском, невысокий, плотный, с невыразительным бледным лицом.

– Майор Бердников, – представился он, быстро оглядев всю нашу компанию и слегка задержав взгляд на Косте. – Вы с телевидения? Кто старший группы?

– Я. – Мне удалось подняться на ноги с первого раза, хотя колени немного дрожали. – Ирина Анатольевна Лебедева.

– Угу. – К числу поклонников передачи «Женское счастье» майор Бердников явно не относился. – Сняли здесь что-нибудь?

– Все сняли. Павлик, отдай кассету.

– С возвратом. – Оператор вытащил кассету и протянул ее майору.

– И задокументировать, – слабым голосом потребовала Галина Сергеевна.

– Разумеется, – кивнул Бердников.

Он вытащил из кармана большой блокнот, написал расписку, вырвал листок и неопределенно протянул его вперед, кто первый возьмет. Павлик, конечно же, не пошевелился, расписку взяла Галина Сергеевна и спрятала в сумочку.

– Оставайтесь пока здесь, – приказал майор, – сейчас запишут ваши показания.

Он снова посмотрел на Шилова и отошел, коротким кивком пригласив его следовать за собой.

– Ирина Анатольевна, ничего, если я отойду?

– Да ладно тебе, Костя, – махнула я рукой. – Мы уже вроде на «ты» перешли. Иди, конечно.

– Угу. – Он еще секунду потоптался около нас. – Я тут рядом буду, если что…

«Ха, мне нравится это «если что»! Что уж еще может случиться, я просто не представляю!»

– Вот что творят с людьми экстремальные ситуации, – сказала Лера, поднимаясь. – Но вы не рассчитывайте, Ирина, я ни с вами на «ты» не перейду, ни с Галиной Сергеевной. Во время рабочего процесса соблюдать субординацию необходимо, иначе результат…

– Лера, радость моя, заткнись, а?

– Ладно. – Она вздохнула и пояснила: – Это у меня нервное.

Вдвоем мы помогли встать Галине Сергеевне и устроились в креслах, рядышком с Павликом. Как-то хотелось быть поближе друг к другу.

А Шилов на удивление естественно вписался в группу людей, столпившихся на арене у покореженной металлической площадки. Они разглядывали остатки пороха, собирали и изучали осколки, валяющиеся по всему манежу, о чем-то явно высокопрофессионально рассуждали. Мы наблюдали за их действиями, пока к нам не подошли двое пареньков в форме, чтобы официально «снять показания с очевидцев происшествия».

Когда мы наконец вернулись на студию, Шилов, вопреки обыкновению, поднялся с нами. Зашел в кабинет последним, сразу же направился к Павлику, успевшему занять кресло, легко поднял его за шиворот, вежливо предложил:

– Садитесь, Галина Сергеевна.

– Спасибо. Костя, ты достань там… – она махнула рукой в сторону узкого шкафа, притулившегося в углу. – Надо к шефу сходить, доложиться, – сказала я, отчетливо сознавая, что никакая сила на свете не сможет поднять меня сейчас со стула, на который я только что плюхнулась.

– Сиди, – успокоила меня Галина Сергеевна. – Я отдышусь немного и сама схожу.

Костя тем временем открыл дверцу шкафчика, взял в руки початую бутылку коньяка, одобрительно кивнул. И вовсе мы никогда не пьянствуем на рабочем месте! Просто после передачи принимаем по капельке, чтобы снять напряжение. Нам этой бутылки, между прочим, на два месяца хватает.

– То, что надо. Посуда у вас где?

– А там же, стопочки стоят.

Шилов, подняв брови, поглядел на тридцатиграммовые наперсточки и вздохнул:

– Кружки доставайте. Чай-то вы пьете из чего-нибудь?

Мы засуетились, доставая из столов завернутые в целлофановые пакеты – последнее время нас замучили тараканы – кружки. Костя непостижимым образом умудрился отмерить абсолютно одинаковые порции в нашу разнокалиберную посуду и скомандовал:

– А теперь залпом, как лекарство.

Первой, на удивление послушно, выпила Лера. А сам он даже не понюхал. Не могу сказать, что коньяк сильно помог, но все-таки стало немного легче. По крайней мере мы уже в состоянии были разговаривать. А Шилов, выполнив все, что считал необходимым, привычно стушевался. Поскольку в кабинете было только три стула и кресло, сесть ему было негде. Лера приподнялась было, предлагая сбегать, взять стул у соседей, но он отказался. Отошел к окну, присел на подоконник, задумался о чем-то, опустив голову. Сидел, нахохлившись, очень похожий на большую печальную птицу марабу.

– Не знаю, как вам, а мне кажется, что гранату подложил этот безутешный супруг, Николай, – неожиданно сказал Павлик.

– Костя говорит, что это не граната была, – поправила его Лера.

– Ну бомба, какая разница? Кстати, Костя, ты же около ментов терся, что рвануло-то?