– Ну что я тебе могу сказать, если тебя в самом деле интересует мое мнение? – осторожно начал Осетров. – Возможно, она действительно толковая баба, просто тоже немного неприкаянная. Да и где их взять-то, прикаянных? Но я – человек неженатый, мне, конечно, проще рассуждать.

– Хочешь, познакомлю? – неожиданно спросил Вадим.

– Да ты чего? – опешил Женя. – Зачем же я стану у тебя хорошую бабу отнимать?

– Ты не понял, – улыбнулся Вадим. – Я немного о другом. Дело в том, что у нее дома частенько собираются ее подруги. Они вместе учились в «Морисе Торезе», в инязе то есть. Образованная публика, работают теперь кто по важным офисам, кто в переводчиках, но главное – все, как одна, незамужние и совсем не тянутся к семейным узам. Амазонки такие, понимаешь? Но с мужиками встретиться вовсе не прочь, но при одном условии. Знаешь каком?

– Ну, интересно. С толстым лопатником, что ли?

– Не угадал. Вернее, совсем не угадал. У них, кстати, лопатники потолще наших с тобой. С умными хотят. Чтоб не просто перепихнуться при желании, а поговорить, поспорить, посмеяться… Вот она мне как-то и говорит: «Нравишься ты мне, Вадька, легко с тобой. А мы, говорит, иной раз соберемся тут, сидим, чаи гоняем, да чаще все молчим, потому что давно уже все известное сказано». И еще интересная штука. Я ей напомнил, что мы и познакомились-то на тусовке, так чего ж ей не хватает? Там народ и разнообразный, и весьма своеобразный – на выбор. Она говорит: «Нет, у них все заранее на лбу написано. Иной тебе на ушко вдруг такое ввинтит, что хоть стой, хоть падай – на шее „голда“ в палец, а по интеллекту прямо Мамардашвили какой-нибудь новый. А потом приглядишься – эй, братан, так это ж у тебя домашние заготовочки! Вот так. Экспромтики-то наизусть выученные. А туда же, блин!»

– Молодец! – искренне восхитился Женя.

– А я о чем? Вот она мне и говорит как-то, причем без всякой натуги. Есть, мол, у тебя толковые приятели? Приводи, не стесняйся. Только чтоб раздолбаями не были, этого добра повсюду с избытком. Я и подумал… Кстати, вот как на духу: это все ни к чему не обязывает, абсолютно, просто приятная компания, не больше. А все остальное, как говорится, уже ваше дело, сэр… Подружек я ее видел. Нет слов. Главное – сами не дуры. И совсем не феминистки. Просто однажды решили для себя, чего хотят от жизни, и не отступают от правил.

– А с Олегом ты не говорил на эту тему?

– Нет, не стал, – поморщился Вадим. – Хотел было уже, но потом подумал, что его интересует совсем не то, о чем мы говорим. Он – человек конкретный, опер, так сказать, в самом чистом виде. Он им будет неинтересен.

– А я, значит, интересен? – усмехнулся Осетров.

– Ты – да. Я ж в какой-то степени знаю тебя. Когда бок о бок, по сути, крутишь одно дело, человек открывается. И потом, мозги у тебя незашоренные.

– Ну спасибо. Такую бы характеристику, да в наше Управление кадров! Прямая дорога в «Лефортово»!

– В охрану, – уточнил Вадим.

– Ну не в камеру же! А что, заинтриговал ты меня. Есть такой элемент…

Вадим бегло взглянул на свои часы.

– В принципе еще не поздно, – с легким сомнением произнес он. – Давай попробуем? Тут у них аппарат должен быть. – Вадим оглянулся.

– На. – Женя протянул ему свой мобильник.

– О! Еще проще… – Вадим набрал номер, послушал гудки и вдруг просиял. – Привет, я случайно не разбудил?… А что такое? – Его лицо приняло удивленное выражение. – Да быть того не может! Ей-богу? А мы тут с моим товарищем сидим и размышляем, где бы вечерок скоротать, представляешь? Так вы, значит, не против? Ну, спасибо за приглашение, приедем.

Он отключил мобильник, убрал крышку микрофона, отдал Жене. А у Осетрова тут же мелькнула мысль, что не надо будет спрашивать номер телефона, он уже остался в памяти его мобильника.

– Ну что я тебе могу сказать? – развел руками Вадим. – Попадание, что называется, в десятку. У Таньки в гостях две подружки. Я их знаю, видел у нее. Одной, ее Ирина зовут, все наши российские топ-модели и в подметки не годятся. Настоящий суперлюкс! А вторая мадам – человек серьезный, не такой легкомысленный, как Ирка. Она вообще тоже баба люксовая, но в другом плане. Знает пять или шесть языков, работает в основном с крупными банкирами, поскольку сечет в экономике и во всех этих банковских делах. Зовут ее Еленой, но она предпочитает, чтоб Аленой, так, говорит, лучше звучит. Короче, можем взять пару шампаней, поскольку они водяры не употребляют, хотя у Таньки бар забит разнообразным добром, и поехали?

– Цветочков бы, наверное, надо? – заметил Женя.

– Это – по вдохновению. На Арбате есть все. Ну так как, решили? Или у тебя есть встречные предложения?

– Почему? Я с удовольствием. Ты так представил, что просто грех отказываться. Поедем на моей «Ниве».

– А как это? – Вадим щелкнул себя возле кадыка.

– Ноу проблем! Только ты тогда тут посиди, а я один схожу на нашу стоянку и подъеду. – И Женя потянулся за бумажником.

Но Вадим положил ладонь ему на локоть:

– Не надо, это все мелочи, я сам. А вот цветы, это уж ты выбирай. По собственному вкусу. Только учти, она терпеть не может розы, почему – не знаю.

– Бывает, – усмехнулся Женя. – Я, кстати, тоже к ним не очень. У них какой-то нынче жирный… пресыщенный, азербайджанский вид.

Вадим захохотал:

– Если только что придумал, цены тебе нет. Они поймут. А я подтвержу, что это действительно экспромт…

Все оказалось точно так, как и рассказывал Вадим, – и дом, и двери, и запоры, и старина в больших и светлых комнатах с высоченными потолками. Везде горели хрустальные люстры и бра, мягкие банкетки приглашали отдохнуть, а обстановка напоминала ту, что обожают снимать в кино про дворянское прошлое. Недоставало лишь пышных кринолинов. Однако их с успехом компенсировали не только смело открытые женские плечи, но и великолепные ноги, которые дерзко подчеркивали вызывающую, броскую красоту этих трех женщин. Естественно, все они были далеко уже не девушки, но и слово «бабы», как это мелькало в разговоре Вадима с Евгением, к ним абсолютно не подходило.

Адаптации как таковой не было. Мужчины вошли словно к себе домой…

Вот так и познакомился Женя Осетров с Аленой Воеводиной. И теперь, подходя к стоянке аэрофлотовского автобуса в сторону Москвы, подумал, что было бы очень неплохо прямо сегодня же увидеться с ней. Она, правда, собиралась куда-то уехать на недельку-другую, но, может, успела вернуться. Ладно, домой к ней звонить еще рано, а на службе – так они договорились – он не должен был ее беспокоить. Значит, до вечера?

Впрочем… Как там рассуждал киношный Штирлиц, заходя в приемную Мюллера? Тоже, кстати, очень киношного.

"– Дружище, спросите вашего шефа: какие будут указания? Он меня сразу примет или можно полчаса поспать?

– Я узнаю, – ответил Шольц и скрылся за дверью. Он отсутствовал минуты две. – На ваше усмотрение, – сказал он, возвратившись. – Шеф готов принять вас сейчас, а можно перенести разговор на вечер…