— Ее тело ведь так и не нашли?

— Нет. Не нашли. — Гендон по своей привычке задвигал челюстью. — Она часто надевала это ожерелье. Но если честно, я не стал бы утверждать, что оно было на ней в тот день, когда она умерла.

— Было. В этом я уверен.

Гендон поднялся с кресла и прошел к столику, сервированному для чая. Но чай наливать не стал.

— Есть логическое объяснение. Наверное, ее тело вынесло на берег.

— А затем его нашел какой-нибудь отчаянный субъект, который сорвал с трупа все наиболее ценное и продал ожерелье за миску похлебки? — Себастьян не сводил глаз с широкой напряженной спины отца. — Вот такое объяснение?

Гендон обернулся с изменившимся лицом.

— Боже всемилостивый. А как по-другому это объяснить?

Они уставились друг на друга, отец и сын, удивительно голубые глаза смотрели в странные желтые. Первым отвел взгляд Гендон.

— Что ты намерен предпринять? — натянуто поинтересовался он.

Себастьян крепко сжал в кулаке ожерелье.

— Во-первых, поговорить с Англесси. Нужно выяснить, знает ли он, как это украшение оказалось у его жены. Хотя, конечно, сейчас этот вопрос не первостепенной важности.

Гендон немного сник.

— Неужели ты всерьез решил взвалить на себя поиски убийцы?

— Да.

Гендон молча переварил услышанное, затем спросил:

— А что говорит по этому поводу Принни?

— Его держат на успокоительных. Я собираюсь поговорить с ним прямо с утра.

Гендон иронически хмыкнул.

— Джарвис близко не подпустит тебя к принцу. Особенно если ты задумал задавать неприятные вопросы.

— Думаю, он не станет чинить мне препятствия.

— Откуда такая уверенность?

Себастьян отошел от камина и повернулся.

— Потому что династия Ганноверов находится лишь в шаге от катастрофы, и Джарвис это знает.

Джарвис испытывал досаду.

Он сам до конца не понимал, как Девлину удалось заставить его согласиться на этот визит к принцу с утра пораньше, но факт оставался фактом — виконт добился своего. Даже при самых благоприятных обстоятельствах регент редко был вменяем до полудня. В данном же случае вчерашнее потрясение почти полностью лишило его способности ясно мыслить.

Принц, в великолепном шелковом халате, развалился на диване среди бархатных подушек с кисточками. Он лежал близко к ярко горевшему камину, зрачки его сузились до двух крошечных точек из-за принятого опия, нижняя губа раздраженно подрагивала. Тяжелые атласные портьеры на окнах не пропускали утреннее солнце.

— Думаете, я не слышу, о чем говорят люди? А я все слышу! Они предполагают, будто это я убил леди Англесси. Я! — Пухлые пальцы принца крепко сжимали пузырек с нюхательной солью. — Вы должны, Джарвис, что-то предпринять. Заставьте их понять, что они ошибаются. Все не так!

— Мы пытаемся, сэр. — Джарвис говорил спокойно, но твердо. — Поэтому так важно, чтобы вы рассказали лорду Девлину о вчерашнем происшествии как можно точнее.

С трудом сглотнув, принц взглянул на виконта, одетого в безукоризненно сшитый камзол. Он небрежно подпирал плечом стену с китайскими обоями, сложив руки на груди и сосредоточенно разглядывая натертые до блеска носки своих ботфортов. Георг мог не понимать, почему Девлин согласился быть втянутым в это отвратительное дельце; он мог даже подозревать, что молодой виконт сам совершил убийство. Но Джарвис знал принцу хватит прозорливости осознать, что попытки придворных врачей и судьи представить смерть маркизы как самоубийство принесли ему больше вреда, чем пользы. Георг нуждался в помощи и смирился с этим.

Прикрыв глаза одной рукой, принц прерывисто вздохнул.

— Бог свидетель, я ничего не знаю.

Девлин поднял на него глаза, и вопреки ожиданиям Джарвиса, в них читался легкий интерес, а не раздражение.

— Вспомните, сэр, как начинался вечер, — заговорил виконт, отходя от стены. — Как вы оказались в кабинете с маркизой?

Георг вяло уронил руку.

— Она прислала мне записку с предложением встретиться.

Джарвис немало удивился, но Девлин, как ни в чем не бывало, просто спросил:

— Вы сохранили записку?

Принц покачал головой. Лицо его ничего не выражало.

— Нет. А зачем?

— Вы точно помните, о чем в ней говорилось?

Регент был известным любителем рассказывать небылицы: то он хвастался выдуманными подвигами на охоте, то развлекал гостей за своим столом невероятными рассказами о том, как вел войска на битву, хотя военный мундир надевал лишь на официальные церемонии. Но, несмотря на огромную практику, Георг оставался никудышным вралем. Сейчас, едва сдерживая предательскую улыбку, принц посмотрел прямо в глаза Девлину и смело заявил:

— Не совсем. Помню только, что она пожелала встретиться со мной в Желтом кабинете.

Джарвис так и не понял, сообразил Девлин, что принц лжет, или нет. У молодого человека была редкая способность скрывать свои мысли и чувства.

— Значит, вы нашли ее здесь? — уточнил виконт. — В Желтом кабинете?

— Да. Она лежала на диване перед камином. — Принц сделал попытку приподняться. — В этом я уверен. Помню; я еще восхитился отблесками пламени на ее обнаженных плечах.

— Вы заговорили с ней?

— Да. Разумеется. — В голосе принца прозвучала нотка величественного нетерпения. — Надеюсь, вы не ждете, будто я вспомню каждое произнесенное мной слово?

— Вы не помните, отвечала ли она вам?

Принц открыл было рот, но потом снова закрыл.

— Не уверен, — не сразу ответил он. — Я хочу сказать, я не помню, как она мне отвечала. Но, наверное, все-таки что-то она говорила.

— Да, это было бы логично предположить, — сказал Девлин, — если только она уже не была мертва, когда вы пошли в комнату.

Обычно румяные щеки принца побледнели.

— Боже милостивый. Вы так думаете? Но… как такое возможно? Я хочу сказать, что, безусловно, заметил бы это. Разве нет?

Девлин так и впился взглядом в лицо принца. На какую-то долю секунды Джарвиса посетило сомнение, что случалось с ним крайне редко. Он уже не был уверен, так ли мудро поступил, решив привлечь к расследованию виконта.

— Сколько времени прошло между тем, как вы вошли в кабинет, и минутой, когда леди Джерси открыла двери из музыкального салона? — обманчиво небрежно поинтересовался Девлин.

Принц принялся смущенно одергивать полы халата.

— Кажется… по-моему, я уснул.

Смысл фразы не вызывал сомнения. Глаза молодого виконта понимающе блеснули.