Вот и сейчас он не знал, как начнется их встреча, какой характер приобретет, чем закончится и что они вообще будут делать дальше. Эта неизвестность уже начинала наносить ущерб его здоровью. Ник заказал третью чашку кофе, а ответов так и не находил. Он чувствовал, что в этой ситуации попытки выстроить какие-то комбинации, скорее всего, бесперспективны. Да и думать об этом почему-то не хотелось. А самое главное, — на ум никак не шли мысли о деловом сотрудничестве. И это пугало более всего. Впервые за долгие годы он не вспоминал о деле, а сидел в этом тихом уютном уголке большого города, вальяжно разместив свое еще красивое тело, облаченное в супермужские новшества из любимого бутика, и о чем-то думал. Скорее он не думал ни о чем. В памяти просто всплывали какие-то отрывочные эпизоды из его бурной трудовой деятельности, тут же сменявшиеся картинами умиротворенности и увлекающих иллюзий.

Доминика, проходя мимо любимого зеркала в любимой прихожей, по привычке бросила взгляд на свое отражение. На этот раз что-то заставило ее остановиться. Она уже несколько минут стояла перед этим, как ей показалось, незнакомым пространством, пристально вглядываясь в лицо женщины, которое она вдруг там увидела. Это была она, но это была и не она. Дана всматривалась все пристальнее и пристальнее в свое отражение и ничего не могла понять. Казалось, что зеркало притягивало ее какой-то совершенно незнакомой энергетикой, притягивало, чтобы заставить сначала остановиться, а потом внимательно взглянуть на себя. Доминика стояла так уже достаточно долго, и чем внимательнее она вглядывалась в лицо этой незнакомки, тем больше возникало у нее вопросов. Неужели время смогло ее так изменить? Нет, внешне она практически не изменилась. Тот же овал лица без двойных подбородков, та же гладкая бархатистая кожа, предмет зависти многих ее знакомых, тот же, характерный только для нее, цвет лица. Да и время уберегло ее от морщин. Но вот взгляд. Он стал совершенно другим. Если не принимать его во внимание, то получалась вполне миловидная, приятная во всех отношениях барышня, моложавая, вся такая спортивная, стройная с модной французской стрижкой. Типичный портрет современной деловой женщины, которая всем своим видом, манерами, интеллектом стремится доказать всему миру, что в любом возрасте она может оставаться женщиной без возраста, быть не просто активной в этой жизни, а вершить большие дела. Но вот взгляд. Тут жизнь, конечно, накрутила здорово. Доминика впервые испугалась. Она вдруг увидела совершенно жесткий взгляд, который мог принадлежать очень прагматичному человеку, человеку, запрограммированному на решение большого количества вопросов, которые уже в определенной последовательности разложены по полочкам и ждут своего часа. О таких говорят: «У них все дорожки пишут одновременно и в левом, и в правом полушарии». Скорее всего, так мог выглядеть человек с очень большим самолюбием, возможно, и тщеславием. Боже! Какой кошмар! Наверное, это тип женщины-сухаря, которую кроме деловых проблем уже ничего не интересует в жизни! Доминика, пожалуй, впервые за долгие годы задавала себе вопрос, а что же ее интересовало в этой жизни? И вообще, почему она вдруг начинает задавать себе такие вопросы? У нее ведь действительно в жизни все нормально. Успешная женщина, общаться с которой, а тем более решать деловые вопросы, многие почитали за честь. Значит, было же в ней что-то такое, что привлекало, что давало партнерам уверенность в надежном сотрудничестве. Она чувствовала, что с ней любят общаться, что она нравится мужчинам. Но вот нравились ли они ей? Доминика за все так быстро пробежавшие годы, пожалуй, впервые задала себе этот вопрос.

Уже была перемыта вся посуда, принята любимая ванна, а эти вопросы все не выходили из головы, отвлекая от традиционного анализа прожитого дня, проведенных встреч, проигрывания перспективных проектов. Ей как никогда необходимо было сосредоточиться, а для этого выспаться, чтобы иметь свежую голову и в конце концом хорошо выглядеть. Но вдруг появившиеся откуда-то мысли, не свойственные для нее в последнее, по крайней мере, десятилетие, не позволяли думать о деле, ставшем всей ее жизнью, с которым они были не отделимы друг от друга. Вся эта рассредоточенность, расконцентрация внимания начинала раздражать. Идеи, мысли, стремление, темп, позитивный имидж, обязательный результат, упорядоченность, логичность, системность — те любимые спутники, которые стали вторым «я» для нее. Ни минуты без дела, дела, нацеленного на решение главной задачи — благополучия компании. Это было и самоутверждение, и проверка своих возможностей, и интерес. Ей была даже интересна эта гонка. Чем быстрее темп она набирала, тем все более хотелось ответить себе на вопрос: а есть ли предел ее возможностям, вообще человеческим возможностям, возможностям женщины? Эта тема всегда была для нее не безразлична. Иногда она ее даже побаивалась: на памяти было столько знакомых, постоянно на что-то жаловавшихся. Сначала на мужа, не сумевшего обеспечить ту жизнь, о которой мечталось, потом на скуку, потом на здоровье. Дана давно уже прекратила тесное общение со своими пусть даже и близкими приятельницами. Сначала их нытье просто утомляло, затем стало раздражать, потом все это показалось алогичным. Ведь жизнь одна, и времени не так много, чтобы чего-то ждать, на кого-то рассчитывать, думать, что кто-то решит за тебя твои проблемы. Вокруг так много интересного, в любой ситуации можно всегда найти возможность реализовать себя. Она-то знала это не понаслышке. Когда-то профессорская жена, при этом молодая, эффектная, да еще с хорошими мозгами, как говорили окружающие, Дана купалась в лучах славы мужа, уважаемого в ученом мире и советском бомонде. Казалось, что для нее не было ничего невозможного. Все премьеры посещались ею в числе первых, модные магазины, куда был обеспечен доступ по регулярно выдаваемым для их семьи талонам, открывали перед ней двери. Она ездила на отдых за границу, для всех бывшую пределом мечтаний. Но и тогда, под улюлюканье злопыхателей, которые боялись, или же сознательно не хотели признать ее талант, перспективность, Дана ни на минуту не прекращала работу над собой, занималась наукой, любимой диссертацией. Как быстро это все рухнуло, развалилось как карточный домик. Ушли в вечность и благополучие, связанное с той эпохой, и почитание, и уважаемый муж, не вынесший испытаний. Как это было давно, и, казалось, не с ней и не в этой жизни. Спасли, наверное, трудолюбие, стремление ни на йоту не уступить так быстро пришедшему совсем другому времени, изменившимся обстоятельствам, нахлынувшим проблемам. Поэтому когда перед ней встал извечный вопрос: «Что делать?», выбор был сделан в сторону интеллекта. И этим Доминика особенно гордилась. Ей не пришлось опускаться до сотрудничества с весьма сомнительными личностями, участвовать в каких-то непонятных махинациях, именуемых сделками, на грани фола и криминала, она не заводила связи с этим миром, не искала защиты у откровенных бандитов с их крышами и разборками. Она все эти годы могла позволить себе оставаться такой, какой была всегда — изысканной, изысканной в связях, в манерах, общении, внешнем виде и образе жизни, в своих писаниях. Так Доминика именовала свое дело, которое теперь стало и делом всей жизни, и бизнесом. Она продавала интеллект, свой, своей команды, научные разработки, новые технологии. Как зачастую над ней подшучивали знакомые: «Быть впереди Европы всей — ее жизненный удел». Была ли она счастлива? Пожалуй, да. Осуществилась ее мечта — Дана создала условия для самореализации и помогала реализоваться многим талантливым людям, которые давно погибли бы как личности, перебирая груды барахла на европейских отстойниках, именуемых рынками, или же просто спились, опустились на дно жизни. А сегодня — это команда, команда сильных, уверенных в себе людей. Позади осталось так много проблем, уже решенных вопросов. Сегодня она могла позволить себе парить в своей стихии. В коллективе у них были нормальные отношения, она любила каждого из своих сотрудников за ум, индивидуальность, за то, что каждый был особенным. Она чувствовала и их уважение к себе. Больше всего Доминика боялась, что все это когда-то может закончиться. Будучи системным человеком и сильным аналитиком, она понимала, что в любом процессе есть этапы, включающие свое начало, период созревания, стабильности, вызревания новых идей, самый опасный и проблемный, период отрицания прошлого, как правило, сопровождающийся конфликтами, и выход на новые рубежи. Доминика четко отслеживала эти этапы и когда чувствовала, что грани начинают сходиться, делала все, чтобы переход был плавным, естественным, незаметным для коллектива. И она предчувствовала, что уже в ближайшее время необходимо предпринять самые энергичные меры, чтобы предложить новую концепцию. Ресурс прошлых проектов практически выработан, а рисковать именем компании, жить былыми заслугами, было не в ее правилах. Как кстати появился этот человек. Доминика нутром почувствовала, что это — свой, до мозга и костей свой. «Умен, изыскан, независим, уверен. По всей видимости, у его компании уже в ближайшее время могут возникнуть проблемы, и он ищет выход, но внешне все подается очень по-умному и красиво. Это — несомненное достоинство», — оставаясь верной своему принципу все жизненные ситуации подвергать анализу, отметила про себя Доминика. Но она вдруг поймала себя на мысли, что ей больше хочется думать о нем, как о мужчине, а вовсе не строить догадки о его проблемах, просчитывать варианты. За тот период нового времени, в котором она жила, такое желание возникло, пожалуй, впервые. Дана впервые обратила внимание на мужчину просто как на интересного внешне и внутренне человека. Она, всегда прислушивавшаяся к своему внутреннему голосу, когда должна была принять важное решение или же оценить обстоятельства, человека и его качества, сейчас понимала, что нахлынувшие чувства застали ее врасплох. Вглядываясь в отражение, которое она видела в своем любимом зеркале и которое будто бы специально невидимыми энергетическими нитями притягивало ее к себе для того, чтобы поближе познакомиться с ним, Дана, начинала заниматься самоанализом. Да, она вовсе не была мужененавистницей или же эмансипированной в советском понимании женщиной. Скорее наоборот, ей так не хватало мужской опоры, сильного мужского начала, сильной личности. Да, она могла и любила подчиняться уму, интеллекту, мужской страсти. Со временем забытые ощущения, казалось, медленно начинали возвращаться из прошлого. Как давно она была счастлива совсем другим, женским счастьем. Она, юная, подающая большие надежды, аспирантка престижного учебного заведения обратила на себя внимание известного ученого. Это была красивая история со счастливым хэппи эндом, где было все — и красивое ухаживание, и ослепительные выходы в свет на зависть всей тусовке, и океан любви, который просто невозможно было объять.