обозревать мой ошарашенный вид. Он приехал на следующий день после нашей поездки с Мальцевым. Вообще, он исполнял обязанности управляющего второго дома Мальцева в Москве и директора магазина, который находился там рядом. Волей Мальцева, передав дела помощнику, и отправился со мной в Людиново. По дороге мы с ним сначала поделились новостями и поболтали ни о чём. Потом я примерно рассказал, что затеял в Людиново, ведь ему придётся всё проверить и доложить Мальцеву, что я там такого нагородил. Зато он высоко оценил мой трофейный дилижанс и принялся неистово его нахваливать.

— Ну как наладим своё производство, подарю и вам — чтобы остановить поток его лести. Понял я его витиеватые комплименты. Сделаю и ему какой-нибудь эрзац проект попроще, для города. А куда мне деваться? С управляющими и доверенными людьми Мальцева хочешь, не хочешь, а надо дружить. А нюх у них на наживу великолепный.

— Вот тут такое дело, барин — начал один не смело из мастеров, и подаёт мне тонкий красноватый прут. — Мы тут покумекали, и изготовили хороший металл, но деньги на медь нужно. Посоветовались с вашим человеком и решили, вас дождаться.

— Вы же всегда сами, Дмитрий Иванович, всегда на качестве настаиваете — начал оправдываться Воробьёв. Это с ним мастера советовались.

— Ну, давай посмотрим? — после минутного размышления соглашаюсь. Пока рассматривал прут, погасил в себе чувство досады за задержку. Пора уже в Венгрию ехать, а я ещё тут копаюсь. Опять придётся на двух разных дилижансах ехать. Хоть одно радует, наступает лето.

Всей толпой идём в кузнецу. Мастера сначала ударили по металлу кувалдой, потом гнут прут, пытаясь его сломать. Металл чуть, чуть эластичный, это хорошо. Сломали. Смотрю на место разлома. Похоже на какой-то легированный чугун с примесью меди и ещё чего там мастера намешали. Очень необычно и…здорово. Как же они его сделали?

— Кто придумал? Рассказывай — командую молодому мастеру, которого вытолкнули старшие.

— Ну, я добавил в горячий и жидкий чугун немного меди. Потом добавил немного хорошего карьерного песка с мелко перетёртыми ракушками. Так сутки и держал горячим. Потом постепенно ещё больше полдня, охлаждал.

Значит, выходит так. Что в тигель из огнеупорной глины, где расплавили чугун в горне, добавили немного меди. Потом песок с кольцевыми отложениями. Скорее всего, попала и угольная пыль, перешедшая в графит. В результате получился красноватый легированный чугун, с очень необычными свойствами. Но очень для меня с нужными и полезными признаками. Ну что же, молодец мастер.

(Молодой мастер сам того не зная, повторил американский способ томлении сплава в песке при температуре 800–850 градусов. В этом процессе графит располагается между зернами чистейшего железа. В итоге чугун приобретает вязкость. Но тут сплав получился несколько другой. Ни ГГ, ни мастер этого просто не знают — прим. Автора.)

— И как зовут тебя мастер? — ещё раз обдумав всё, интересуюсь. Немного подыгрываю парню, назвав его мастером.

— Филька — отвечает он тихо.

— Что просто Филька? — удивляюсь теперь уже я.

— Да нет, полное имя Филипп — отвечает не охотно он.

— Странное тут имя. Откуда такое? — всё страннее и страннее. Смотрю насовсем уже засмущавшегося и потупившегося парня.

— Та прибился к одной вдове когда-то раненый хранцуз — начал старший мастер Арсений.

— Не, шишпанец — перебил его другой.

— Ну, так я и говорю. Один из раненых наполенских солдат пришёл, да так и остался тутова. Вот Филька его, значит, сын и есть — продолжил Арсений.

Некогда мне тут в генеалогии крепостных мастеров разбираться… хоть и интересно. Но и такие дела явно надо поддерживать, всеми силами.

— Значит так… надо тебя наградить. Повторить сможешь? — смотрю, кивает. — Наверное, и уголёк в сплав попадал?

—? — неопределённо что-то промычал Филька и почесал голову.

— Так Арсений. Привезут медь, сначала всё повторите, запомните. Степан Евграфович всё тщательно запишет, и только потом отливайте рамы и другие части — дожидаюсь кивков слушателей.

— Поступим, та-ак — денег давать нельзя, пропьют или попусту разойдутся, а хороший и любопытный мастер нужен. — Построим тебе Филя новый дом с пристройками. Выделяю тебе мастеров — всё равно многие без дела тут шатаются — и двадцать рублей на строительство дома. Пётр будет следить, заодно тут и долечится, и только потом домой поедет. Для остальных, сообщаю. Если ещё кто-нибудь до чего додумается, сразу сообщает господину Борисову или господину Новаку. За хорошее дело, сразу будет награда новый дом. Можете и делать бригадой, никого не обижу.

Мастера радостно загалдели.

— Так показывайте, что с остальным — прерываю радующихся мастеров, которые уже начали что-то обсуждать и спорить между собой.

Кирки, лопаты и топоры были готовы, вот только качества…хренового качества и это не смотря на то, что я передал часть трофейного железа. Нужно попробовать закаливать… что ли? Другая часть пошла на полевую кухню, а лучшую я оставил себе, для оружия. Но лучшего тут добиться пока просто невозможно. Ну, нет ещё сейчас нормальной стали, хоть ты плач. Не научились ещё варить в промышленных масштабах. А то небольшое количество, что делается «на коленке» стоит очень дорого. Для бытовых нужд такое позволить нельзя, всё идёт на дорогое оружие.

К минипечкам тоже ещё не приступали, но хоть сделали образец из дерева, тут я только вздохнул. Зато порадовали практически законченным образцом полевой кухни, правда, без дна и лафета. Качество остального меня тоже не устроило. Брать такое г… я не буду. Но мастера творчески её переработали и форму котлов сделали прямоугольную с зализанными углами. Котлы для воды получились литров на двадцать, а для пищи литров по восемь. Четыре котла в одной кухне, для моего отряда самое то. Хотя нет, заберу образец в Тулу и там продам или поменяю. Лишь бы по дороге не сломать эту не недоработанную конструкцию.

— Так мастера, объявляю конкурс. Кто сделает образец новой маленькой плавильной печи, чтобы получать хорошее железо получит пятьдесят рублей, дом и станет там начальником. Для экспериментов кирпич, раствор и другое, будите брать у управляющего, я распоряжусь — заканчиваю осмотр и мы выходим с кузнецы.

— Василий, на деньги. Бери Архипа, телегу с возницей и быстро в Брянск за медью. Анджей Радомирович, Степан Евграфович поехали дальше смотреть. Ещё много всего.

— Вы, не слишком ли Дмитрий Иванович? За какую-то там железку, крепостному новую избу, да ещё с пристройками — удивляется моей расточительности Новак.

Я посмотрел на него, хмурым взглядом и плотно сжал губы. Вот же с… Как выпросить себе дилижанс за так, так это у него нормально. А тут за такое важное дело, дом и двадцатку пожалел. Условия труда и жизни тут просто ужасающие, и это ещё при том, что у Мальцевых далеко не худшие. У Демидова говорят там вообще жуть и постоянные восстания крепостных.

— И с какими-то там экспериментами, вы что придумали? И кто это всё контролировать будет? Вас же Иван Акимович предупреждал — обиженно говорит мне Новак.

— Вот вы, Анджей Радомирович и будите тут всё контролировать. Деньги я на всё оставлю. Вы же хотите хороший дилижанс? А как его сделать, если нормального железа нет? И взять негде. Но лучше бы конечно сталь… — мечтательно начал выговаривать я. Мечты, мечты. Да как можно мечтать, когда любого металла не хватает. Обычный топор для большинства крестьян дорог. Всё чем можно заменить хоть немного металл полностью используется. Срочно надо разведка богатых новых мест полезных ископаемых, особенно связанных с металлом и желательно рядом. Надо подумать и повспоминать.

— Эко вы голубчик хватили — перебил меня Новак.

— Но, а что, Анджей Радомирович. Мои заказы исполнят и чем тогда мастера заниматься будут? Кто поумнее, какими-нибудь приработками. А большинство тупо пьянствовать или дебоширить? А так они будут заняты, смотришь, что-нибудь путьнего и измыслят — даю отповедь.

— Х-м. И не жалко вам денег с таким трудом заработанных — всё ещё не соглашается он.

— На дело, не жалко. Вон смотрите, какой сплав сделали, красота. А чтобы и вам, тут нескучно было. Я вам и Степан Евграфович по коню и по охотничий собаке оставлю — как мне не жалко трофеев, а деваться некуда. Да не зря возникла пословица, не подмажешь, не поедешь. И самое что для меня неприятное и удивительное, ведь они должны больше