Тайрен чертыхнулся беззвучно, когда последняя связная мысль упорхнула из его головы и он позволил своему взгляду скользнуть по фигуре Дженны. Вместо утреннего мешкообразного сооружения из розового атласа на ней были сейчас белые шорты и белая же футболка. Как если бы тем самым она хотела напомнить, какое чудесное у нее тело. Оказалось, очень непросто дышать ровно. Длинные загорелые ноги, босоножки из ремешков, стройные бедра, тугая грудь.

Тайрен захотел разозлиться, чтобы вернуть свою злость, которую он берег так долго, но Дженна, без сомнения, обладала над ним тайной властью. Солнечные лучи, пробираясь через листву, окутывали ее почти неземным светом. Она казалась ангелом с белокурыми локонами. Слишком красива, чтобы быть реальной. И слишком красива для него. Даже теперь, когда он уже не простой пастух с фермы. Даже теперь…

Тайрен чуть нагнулся к Синди.

— Мы с твоей мамой — старинные приятели.

Синди подняла на мать огромные глаза.

Дженна улыбнулась и перевела взгляд на Тайрена.

— Ты передумал насчет Мартиной свадьбы? — спокойно, но явственно недружелюбно спросила она.

— Да нет, собственно. — Все пошло совсем иначе, чем он представлял себе. Но пока тут ее дочь, он не будет расспрашивать Дженну ни о чем. Придется отложить на какой-нибудь другой день. Случай представится рано или поздно.

Мать и дочь. Тайрен молча смотрел, как обе рядышком уселись на траву. Почему ему никогда не приходила мысль о том, что у Дженны может быть ребенок? Какой же он идиот. Она ведь уехала из Оушен-Хилл, чтобы выйти замуж. Дети имеют к замужеству самое непосредственное отношение.

— А когда мне можно прийти, чтобы посмотреть твоих лошадок? — Тоненький голосок Синди вернул его к действительности.

— В любое время, — ответил Тайрен с улыбкой.

— Прямо сейчас? — обрадовалась девчушка.

— Нет, Синди! — выпалила Дженна. — Сейчас мы будем ужинать.

— Тогда завтра? Завтра, да? — Дочка дергала мать за рукав футболки.

Дженна покачала головой.

— Нет. Мы… У нас все уже намечено на завтра!

В ее голосе слышалась паника, и это разозлило Тайрена. Она же определенно не хочет допустить, чтобы ее ребенок общался с ним. Да кем она его считает?

Он стиснул зубы.

Однажды они говорили о детях. Тогда, когда они первый раз любили друг друга. В маленькой кладовке с седлами, которую он специально чуточку приукрасил, чтобы было поромантичней. Они говорили обо всем, об их общем будущем, о детях и всем таком. А потом он прижал ее к себе, начал целовать… и любил еще раз… И сердито прогнал воспоминание о жарких поцелуях и шелковой коже. Он здесь не затем, чтобы грезить о прошлом. Дженна обязана дать ему объяснение, и завтра он его от нее получит. Кири поведет девочку смотреть лошадей, и ему ничто не помешает поговорить с Дженной. Они должны наконец выяснить все, что темной мрачной пеленой висит между ними. Хватит недосказанностей и вопросов без ответов.

— А что мы будем делать, мамочка? — спросила Синди.

Дженна непонимающе уставилась на нее.

— Когда?

— Завтра, — сухо сказал Тайрен.

— А, ну да, я думала, что завтра мы пойдем в кино. Тут как раз идет диснеевский фильм, который ты хотела посмотреть.

— Нет, — упрямо сказала Синди. — Я хочу смотреть его лошадок. У одной скоро будет ребенок.

Дженна нежно убрала выбившиеся прядки волос Синди за ее ушко.

— У Тайрена не так много времени, солнышко.

Другими словами, он должен исчезнуть и оставить их в покое. Что ж, прекрасно, он так и сделает. Но при условии, что она даст слово, что они приедут к нему завтра.

— Я хочу помогать Тайрену, когда будет родиться жеребенок, мамочка!

— Ох, Синди. Он же ведь не сам это делает. Для этого он вызовет ветеринара. Ветеринар — это доктор для животных…

— А если я делаю это сам? — не выдержал Тайрен.

Дженна вскинула брови.

— В самом деле?

— Не разыгрывай изумления, — сказал он, уже злясь прилично. — Я умею не только разливаться соловьем с парламентской трибуны и фланировать в национальном костюме перед камерами репортеров. Когда-то я был весьма полезен на одной ферме. И, смею заметить, не утратил с тех пор необходимых навыков. Если ты думаешь, что я сменил сферу деятельности и забыл… обо всем, что было, то ты неправа.

Неизвестно как так вышло, но воображение Дженны тут же нарисовало Тайрена в национальном костюме, который состоял в основном из набедренной повязки…

Больше всего на свете Дженне хотелось сейчас мышкой юркнуть под землю. Ну почему ни одна разумная фраза не приходит ей в голову? А ведь надо как-то исправлять положение. Она действительно сморозила глупость.

— Я знаю. Не знала только, что ты и с жеребятами умеешь управляться, а не только с овцами. Вот и все.

— Есть много такого, чего ты обо мне не знаешь, Дженна. Есть и много такого, чего я не знаю о тебе.

Дженне было ужасно стыдно, что ей только что хотелось спрятаться, как мышке. Бегство не решает проблем. Неужели она никогда не перестанет убегать? Никогда не остановится, не наберет в грудь побольше воздуха и не даст отпор судьбе?

Собственно говоря, она ведь и приехала в Оушен-Хилл за этим тоже, а не только на свадьбу сестры. Взглянуть в глаза прошлому. Она подняла голову и посмотрела Тайрену прямо в глаза, но там не было ничего, что могло бы прибавить ей мужества. Лишь глубокая тоска и вскипающая ярость.

Вдруг Синди с неожиданным восторгом вскочила на ноги.

— Мамочка! Ты ведь тоже можешь помогать лошадкиному ребенку!

— Послушай, Синди. Кажется, я еще не сказала…

Малышка подбоченилась.

— Ну пожалуйста, мамочка-мамамусечка!

Практически невозможно произнести «нет», когда тебя называют «мамочкой-мамамусечкой».

— Давайте по порядку, — сказал Тайрен. — Почему бы вам вдвоем просто не заглянуть ко мне завтра, и мы бы на месте выяснили, когда и кто будет помогать жеребиться кобыле. — Он кивнул Дженне. — У меня… часиков в двенадцать? Дом ты не спутаешь. Прямо по шоссе, возле дома Ламба свернуть направо и еще пару миль прямо.

Дженна открыла рот и опять закрыла. И покачала головой.

— Я же знаю, что ты очень занят. Мы можем…

— Я выкрою время. — Тайрен приподнял бровь. — Нужно наверстывать многое.

— Видишь, мамочка. Он выкроит время, — старательно повторила Синди. Ее глазищи сияли от восторга.

О, конечно, подумала Дженна. Теперь ей было ясно, что он приходил вовсе не за приглашением на свадьбу. Он явился, чтобы потребовать от нее объяснений. Но присутствие Синди спутало его карты. Вот он и заманивает в свой дом, чтобы поговорить наедине. Только почему от этой мысли она занервничала, Дженне совершенно не хотелось знать.