Дженна заглушила мотор и вышла из машины, потом помогла выйти Синди. Девочка даже дар речи утратила, созерцая чудесный дом, который будто явился из сказок, что мама рассказывала ей на ночь.

Тут из дома вышла женщина, которая сплела корзины, стоявшие у крыльца. Несмотря на солидный возраст, она двигалась с изяществом газели.

— Хаае, — по-маорийски поздоровалась она с Дженной. — Очень рада видеть тебя.

— Здравствуй, Кири. — К Дженниным глазам подступили слезы, когда старая женщина обняла ее и прижала к себе. Они так давно не виделись! О Кири у Дженны сохранились лишь хорошие воспоминания. Старая женщина всегда была очень добра к ней.

— Тайрен! — закричала Синди, выскочила из машины, понеслась по ступеням, обняла вышедшего из дома Тайрена за ноги и, сияя, сообщила: — У меня есть морковки!

Дженна подняла глаза. Вот он, хозяин дома, красивый до невероятности. А потом он сделал такое, от чего ее сердце заколотилось, как не заколотилось бы ни от чего иного. Он засмеялся и поднял к небу ее ребенка.

В поношенных джинсах, белой футболке и рабочих сапогах — типичный новозеландский фермер-овцевод. Прямой, высокого роста, без единого грамма жира, каждая черточка — сплошное достоинство. Черные волосы гладко зачесаны над смуглым татуированным лицом. Этим его лицом с серыми глазами, в которых жила такая сила.

Дженна почувствовала, что ее колени дрожат. Этот день будет нелегким.

Тайрен изумлялся, как бесстрашно ведет себя Синди с лошадьми.

— Слушай, Дженна, по-моему, она прирожденная лошадница.

Дженна улыбнулась. Похвала дочери всегда радует мать.

— Спасибо, что ты ее пригласил. Она в полном восторге.

— Мне просто приятно ее здесь видеть.

Они стояли в сторонке возле двери конюшни и смотрели, как Кири показывает девочке, как полагается чистить скребницей жеребую кобылу. Тайрен сначала скептически отнесся к тому, чтобы так близко подпустить ребенка к Таюке, потому что в последнее время кобыла капризничала и практически не выносила присутствия людей. Но когда Синди протянула ей морковку и погладила морду, Таюка определенно была очарована ребенком.

— Ты только посмотри на Таюку, — прошептал Тайрен. — Какая спокойная. Такой я не видел ее ни с кем.

— Синди любит животных, — пояснила Дженна. — Она была бы с ними все время, если бы только могла.

— У нее определенно к этому талант, Дженна, — вполголоса сказал Тайрен. — Ей следовало бы побольше общаться с животными. Это пойдет ей только на пользу, не говоря уж о животных.

— Я и сама мечтала бы об этом, — призналась Дженна. — Но мы сейчас не можем позволить себе завести собаку. Чуть позже, когда Синди станет постарше. Однако я вижу, как ее тянет ко всякой живности.

— Так в чем дело? Неужели так сложно обеспечить ребенку постоянное общение с живой природой? — Тайрен постарался смягчить резкость своих слов будто бы извиняющимся тоном. — Радость неизменно превысит все хлопоты.

Дженна посмотрела на него.

— Но мы ведь живем в центре Окленда. Я много работаю, Синди в детском саду. Собаке будет одиноко. К тому же…

Ах да, как он сразу не сообразил. Наверняка есть человек, который тоже вправе принимать решения насчет Синди.

— И ты, естественно, хочешь, чтобы она регулярно общалась со своим отцом.

Взгляд Дженны потемнел.

— Ну… да, наверное.

Тайрен отвернулся и спиной прислонился к двери. Он говорит слишком много, слишком идет ей навстречу. Как бы ему ни нравилась эта маленькая девочка, но она — дочь женщины, которую с завтрашнего дня он не увидит никогда. Дженна не принадлежит его будущему, точно так же как и Синди или какой-нибудь другой ребенок. Дело не в том, что он не хочет детей — трое или четверо как раз по нему, — но нужна семья, чтобы иметь возможность их воспитывать нормально. Однако брак не входит в его планы. Детям нужны только такие родители, которые друг друга любят. А сейчас Тайрен способен жениться лишь по расчету, потому что его сердце не способно откликнуться на чьи-либо чувства. Или не жениться вовсе. Он предпочитал холостяцкую жизнь. Возможно, однажды это изменится.

Руки невольно сжались в кулаки. Если ему когда-нибудь случится стать отцом, черт возьми, он будет лучшим папой в мире. Не таким, как его собственный, который бросил их с матерью, лишь только узнал, что она беременна.

Кири поднялась со своей скамеечки.

— Думаю, пора покормить твоих гостей, Тайрен.

— Нет, спасибо, Кири. — Дженна заторопилась. — Синди, нам пора. Мы перекусим где-нибудь по дороге.

Тайрен положил руку Дженне на плечо. И заметил, как она дрогнула от его прикосновения. Он так ей неприятен? Но руку он не убрал.

— А ты любишь салями и сыр, Синди? — невинным голосом осведомился Тайрен у девочки.

Малышка закивала с восторгом.

— Да, очень-преочень!

Он повернулся к Дженне. Его рука по-прежнему лежала на ее плече, и он пытался не обращать внимания на то, какая нежная у нее кожа, не думать о том, какая она чуткая… Тайрен не собирался отпускать Дженну и Синди так быстро. Он и сам не мог понять, почему тянет время. Впрочем, они с Дженной еще толком ни о чем не поговорили.

— Почему бы нам не пойти в дом и не сделать пару бутербродов? — предложил он.

Дженна нервно глянула на него и высвободилась из-под руки.

— Сходите вдвоем, — сказала Кири. — Мы побудем тут с Синди. Посмотрим других лошадок. Я покажу Синди жеребенка, он вместе с мамой на заднем дворе.

Было заметно, что Дженне трудно сохранять спокойствие.

— Ты в этом, Кири, правда, уверена?

Тайрен пристально посмотрел на Дженну. Точно, она боится остаться с ним вдвоем. За кого она его принимает? Он едва овладел собой, чтобы никто не заметил внезапно вскипевшей в нем злости. Злости на все, что изменилось с тех пор, когда они держали друг друга в объятиях и шептали слова любви. А теперь женщина, с которой он занимался любовью так, как ни с кем более, боится оставаться с ним наедине. Неужели он стал ей настолько неприятен?

Кири кивнула Дженне.

— Конечно. Нам вдвоем очень хорошо. Правда, мое Маленькое Солнышко?

Девчушка просияла и продемонстрировала фирменную улыбку от уха до уха.

— Ну ладно, — сдалась Дженна. — Только будьте осторожны. Мы скоро вернемся.

Маленькое Солнышко? Так бабушка называла меня, когда я был маленьким, подумал Тайрен. Почему она решила подарить девочке его детское имя?

— У тебя очень красивый дом, — сказала Дженна, когда он открыл перед ней дверь.

Беседа. Они будут вести учтивую светскую беседу.

— Спасибо, — сдержанно ответил Тайрен. — Я горжусь им.