На пути в лабораторию он старался избежать лишних встреч. Его лавирование от дома к лаборатории напоминало рваный бег с препятствиями, в котором, в зависимости от обстоятельств, он несвойственно медленно плелся на отдельных участках и делал немыслимые рывки на других. С лихорадочно бьющимся пульсом он добрался до института. Перед знакомой дверью своей лаборатории к нему пришло осознание того, что искал он самого себя.

– Тьфу,– выругался он.

Излишние старания отняли остаток сил. Леонид Александрович, больше не сторонясь никого, поспешил домой. У института его окликнули никуда не торопящиеся коллеги, с которыми он недавно расстался.

– Куда вы промчались мимо нас несколько минут назад, никого не замечая вокруг?– спросили они.– Не случилось ли что с вами?

Профессор, избавившийся от треволнений, поведал им историю своего странного похода домой, где на дверной ручке висела табличка, извещающая, что профессор в лаборатории, и заставившая его двинуться от квартиры до института и обратно.

– Не беспокойтесь,– успокоили его коллеги.– Непомнящих профессоров не существует, иначе перед нами стоял бы некто другой, а не вы. Идите спокойно домой, предоставьте заботливой жене привести вас в порядок и поскорее возвращайтесь. Вы еще успеете к началу ученого совета.

Профессор внял добрым советам и, став самим собой, легкой походкой отправился переодеваться домой.

Война начинается в умах людей и только после того, как созрел план боевых действий, ее объявляют и приступают к военным операциям. Для возникновения войны необходимы причины, продиктованные желанием передела сфер влияния, что связано с чужой территорией и собственностью, и наличие самого безобидного на первый взгляд повода. Все необходимые предпосылки для объявления войны имелись у воинственно настроенного профессора Эльдара Ивановича Рыболова, решившегося схлестнуться с профессором Матвеем Лазаревичем Ихтиологом. В отличие от знатных семейств Монтекки и Капулетти, забывших из-за давности событий причину возникновения ссоры, локальная война между всеми уважаемыми профессорами разгорелась из-за вполне осязаемого подвала, которым хотел пользоваться один, в то время как в нем проводил исследования другой, разрабатывающий государственную тему по выращиванию рыб, питающихся высшей водной растительностью.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения, для Эльдара Ивановича послужила статья Матвея Лазаревича, который решил ознакомить читателей с результатами исследований и демонстрацией питомцев. Рыболов жадно прочитал статью, смял газету и, подпрыгнув на месте от возмущения, не сходя с места, швырнул ее одной рукой из-за головы в стоящее в углу мусорное ведро. Бумажный комок, заменяющий мяч, покачиваясь в обе стороны, проскользнул по верхней кромке пластмассового ведра, напоминавшего баскетбольную корзину, после чего, потеряв инерцию, свалился во внутрь.

Порадовавшись, что баскетбольные навыки, приобретенные в спортивной юности, еще не забыты, профессор поспешил высказать вслух свое мнение о напечатанной статье, но, поскольку слушатели в кабинете отсутствовали, а мысли обгоняли слова, он, возмущенно зажестикулируя руками, невообразимо громко пронзительно прокричал что-то понятное только ему одному и слившееся в один протяжный стон. Выпустив пар, он опомнился, посчитав, что поспешил выбросить статью, которая, возможно, ему еще понадобится, когда придется выступать на воскресном шоу, устраиваемом оппонентом. Рыболов, согнувшись, на корточках, почти на четвереньках, как обезьяна, размахивая над головой руками, быстро пробежал в угол, вытащил из урны газету и попытался распрямить, положив ее на колено и резко проведя несколько раз сверху рукой, что символизировало разглаживание. Выпрямившись, он тряхнул газетой над головой и, используя ее в качестве обличительного документа, пошел на войну.

Путь его был не долог. Конкурент располагался буквально рядом, по соседству, на одном этаже. Из коридора одна дверь вела в крошечный предбанник, в котором одна против другой располагались две двери, ведущие в кабинеты Рыболова и Ихтиолога. Чтобы попасть от одного к другому, не требовалось выходить на люди. Рыболов решительно торкнулся к соседу. Дверь оказалась закрытой. Профессор на мгновение остановился и, не раздумывая, пнул ее носком ботинка. Убедившись, что в кабинете никого нет, он развернулся задом и еще дважды с силой нанес удар каблуком, после чего потоптался на месте, обдумывая очередной шаг.

Судьба дарила ему еще один шанс не делать опрометчивых поступков, которым грех было не воспользовался. Рыболову не терпелось действовать, высказываться или хотя бы поделиться с кем – нибудь о случившемся. После недолгих раздумий он решил излить душу дружественно настроенному приятелю, располагавшемуся этажом ниже, у которого дед слыл великим полководцем страны.

Должны же работать у него гены стратега, подумал Рыболов, спускаясь в лифте. Горя от нетерпения, он помог раздвинуть отворяющиеся створки остановившейся кабины, стремительно пробежал по безлюдному коридору и нетерпеливо открыл нужную дверь.

– Здравствуйте,– пропел Рыболов, обрадовавшись, что видит за столом желанную фигуру Семена Михайловича.

– Мы как будто виделись сегодня,– вставая и пожимая протянутую руку, напомнил внук полководца.

– С хорошим человеком можно поздороваться и шесть раз на день,– в оправданье своих действий пояснил сослуживец.

– Приятно слышать,– одобряюще буркнул Сема.

На этом светский разговор закончился. Рыболова распирали эмоции.

– Вы читали?– вытянув руку и тряся смятой газетой перед носом собеседника, негодовал он, пританцовывая на месте.

– А как же?– успокаивающе проворковал внук полководца, делая вид, что ему известно содержание статьи.

Забрав газету, он начал внимательно её просматривать. Оставалось загадкой, попадала ли она ему ранее или нет? Впрочем, положа руку на сердце, это не имело принципиального значения. Газету он видел впервые, что не мудрено, поскольку интересовался исключительно прессой, в которой писалось о судьбоносных вопросах страны, института, о нем или упоминалось о его врагах и друзьях.

– Неплохо написано,– резюмировал он, дочитав статью до конца.

– Какая чушь! О чем он пишет!?– взвился Рыболов, вырывая газету и почти наизусть декламируя выдержки из статьи.– На земном шаре,– не читал, а декламировал он,– имеются регионы, в которых издавна человек питается исключительно растительной пищей… В последние годы наметилась тенденция увеличения количества вегетарианцев… Нелепые обобщения, смешавшие в одну кучу и людей и рыб,– чуть не выругался профессор Рыболов, и, оторвавшись от статьи, высказывая свою точку зрения,– привели к мысли о возможности выведения породы рыб, питающихся исключительно растительной пищей. Вы только послушайте, до чего докатился ученый, жаждущий открытий. Ему вторит наивный корреспондент, ищущий сенсаций и возможности, за чужой счет, вкусно покушать! Рыболов снова уткнулся в газету.– Нами выведен новый тип щуки, ранее относимый к разряду хищников, для которой основой жизни стала растительная пища… В ближайшее воскресенье мы продемонстрируем миру доселе невиданную щуку, живущую в седьмом поколении.