Розум задумчиво постоял, разглядывая картину погрома. Потом открыл наружную дверь и аккуратно втянул половичок внутрь. После этого стал быстро переодеваться. Переодевшись, спустился вниз и сказал водителю:

— Кто-то у меня обыск провел. Я поеду сам, а ты остаешься в квартире. Позвонишь дежурному и скажешь, чтобы прислали кого-нибудь замок сменить. В квартире ничего не трогай, я пришлю эксперта. Все, пока, жди меня. Да, и на половичок смотри не наступи. Он в прихожей, это вещдок.

Перед совещанием Розум написал короткий рапорт об обыске и распорядился прислать на квартиру эксперта. Когда он вернулся домой из «присутствия», эксперт уже заканчивал осмотр.

— Пальцев нет, Алексей Викторович, — доложил он Розуму. — Искали бумаги. Ящики, в которых бумаг нет, не тронули и задвинули обратно. Следы на коврике обрабатываем. Дверь открыта отмычкой. С отмычкой возились достаточно долго. Подбирали. Замок без всяких секретов, так что это не профессиональный домушник.

— Думаете, искал что-то конкретное? — спросил Розум.

— Думаю, да. Бумаги тщательно просматривали. Все листы. Один за другим. Пришел он пешком. Иначе так бы не наследил. Машину оставил, наверное, на улице. Боялся, что заметят.

— Хорошо. Соседей я опрошу сам.

Окончив разговор с экспертом, Розум позвонил Лене:

— Ленуся, мне придется задержаться где-то до четырех.

— Дурак ты, Розум. Тебя такая женщина ждет!

— Бабы, Ленка, дураков любят.

Обход Розум начал с квартиры напротив. Из нее была хорошо видна дверь квартиры Усольцевой.

— Не видела ничего, — сокрушалась соседка Надежда Анатольевна, пожилая интеллигентная женщина.

— И ничего не слышали?

— Ничего не слышала, Алексей. Вы же в органах работаете?

— В них, — подтвердил Розум.

— Я очень чутко сплю. Я бы услышала. Вот в шестьдесят седьмой ночью опять поругались. Дверь хлопнула, и я слышала, как сбежали по лестнице.

— А кто сбежал? Мужчина или женщина? — сразу заинтересовался Розум.

— Ну какая женщина? Виктор это. Вика его регулярно выгоняет. Они плохо живут.

— Вика?

— Виктория Павловна Кардашева. Мы с их родителями дружили. Даже в Крым когда-то ездили, — вздохнула Надежда Анатольевна.

Розум поднялся на этаж выше и позвонил в шестьдесят седьмую. Дверь открыл хмурый молодой мужчина.

— А вы, наверное, Виктор? — предположил Розум.

— Я-то Виктор, а ты-то кто? — неприветливо ответил парень.

— А я из шестидесятой. Мы на даче были, а у нас кто-то квартиру открыл. Вы никого не видели этой ночью?

— Уже доложили? — недобро усмехнулся Виктор. — Не видел я никого. Никого в подъезде не было.

— А на улице?

— И на улице. Хотя погоди. Я, когда к машине выскочил, мужик какой-то в арку заходил. А когда я выезжал, он на улице, наискосок от нашего дома, в джип садился.

— В джип? А какой марки, цвета?

Виктор на секунду задумался:

— «Тойота». Красная. И знаешь, он хромал.

— Хромал?

— Ну, не сильно так, а чуть-чуть ногу подволакивал.

— Спасибо. А в чем он был одет?

— Не помню. Во что-то темное. Что, сам решил ловить, без милиции? Правильно, — одобрил намерения Розума Виктор. — Ничего они делать все равно не будут. Вот у меня два киоска ограбили, так хотя бы кто пальцем пошевелил. Зато деньги сразу дерут.

Не став развивать тему о коррумпированности системы МВД, Розум спустился к себе. Они с Сергеем быстро собрали разбросанные вещи и бумаги, и Розум подтер тряпкой пол.

— Вот что, сейчас на дачу, а потом привезешь Елену сюда.

Водитель понимающе кивнул.

— Думаете, он на даче объявится?

— Не исключено. Что-то же он искал. Подожду пару дней.

Лена уезжать с дачи отказалась наотрез.

— Я, Лешка, тебя одного не оставлю. Если тебя из-за меня убьют, я себе всю жизнь не прощу.

— Почему из-за тебя? Лена, это может быть опасно, а ты мне связываешь руки.

— Потому что следили за мной, а не за тобой. Забыл? Я одна в квартире ночевать не буду. Я там со страха помру. Хватит того, что я твои командировки терплю.

Розум нехотя отпустил Сергея.

Вечером, когда Лена ставила на печку казан с картошкой, Розуму позвонили. Елена сразу навострила уши.

— Добрый вечер, Владислав, — ответил Розум позднему собеседнику.

— Алексей, что за история с обыском? По твою душу?

— Не думаю. Они следили за Еленой.

— За Еленой? Может быть, шантаж?

— Ну какой шантаж, Владислав? Они почти не скрывались. Даже она заметила. Следили на тойотовском джипе. А потом на этом же джипе приехали ночью на обыск.

— Кто-то видел?

— Сосед.

— Звонки были? Угрозы, предложения?

— Ничего. Да я приехал-то во вторник, и сразу на дачу.

— Ну вот что, до выяснения передашь дела по «Ирокезу» Ледневу.

— Ну зачем так перестраховываться, Владислав?

— Мы рисковать не можем. Леднев будет у тебя в понедельник, в девять утра. А ты пока разбирайся. Оперативная служба в твоем распоряжении, они уже в курсе. Ну все, Алексей, отдыхай.

Розум тяжело вздохнул:

— Спокойной ночи.

Ни в эту, ни в следующую ночь на даче никто не появился. В воскресенье, пообедав, Лена с Розумом собрались и уехали в город.

В среду после двух Розум позвонил Усольцевой:

— Ленка, давай сходим куда-нибудь?

— Ой, Лешка, я должна наши дачные фотокарточки забрать. Я их сдала в фотографию, здесь, за институтом.

— Хорошо, тогда буду ждать тебя дома.

— Вскипяти чайник. Ужин у меня есть.

В три сорок пять Розуму позвонили по внутреннему номеру:

— Алексей Викторович, мы его засекли.

— Где?

— Остановился напротив входа в институт, на другой стороне. Заехал на тротуар и ждет.

— Точно он?

— Он-он. «Тойота» бордовая, блондин средних лет. Все сходится.

— Так. — Розум подумал. — Она выйдет в четыре тридцать и пойдет в фотографию. Если это он, он за ней тронется. Я буду у фотографии через сорок пять минут. Смотрите не упустите.

— Постараемся.

Через сорок минут Розум уже припарковал служебную машину на боковой улице, напротив фотографии, и приготовился ждать.