миру. Прошло две недели тайного лечения, пока Евгений дал добро на визит незнакомого человека. Рассказывать о своих путешествиях подробно Евгений не захотел — был предельно краток и лаконичен. Стремился поставить видеокассету в магнитофон и уйти в свою комнату. Интересного разговора не получилось. Доктор принял решение продолжать лечение. Каждую неделю доктор приходил и контролировал поведение Евгения. Его родители также подробно рассказывали о своих наблюдениях и впечатлениях. Прошло еще две недели и состояние стало отчетливо улучшаться. Стал изредка разговаривать по телефону, изредка читал книги и смотрел телевизор, стал есть вместе с родителями. Меньше высказывал жалоб на неприятные ощущения в теле, уменьшилась напряженность и тревожность, повысилось настроение.

Доктор предупредил родителей Евгения, что лечение психических заболеваний, и, тем более психотических состояний, в домашних условиях — это очень серьезное и тяжелое испытание для родных. Поэтому будет лучше для них, если они будут принимать что-нибудь успокаивающее. Эта мысль врача была категорически отвергнута под предлогом того, что они способны прекрасно контролировать себя в любой ситуации. Спустя 2,5 месяца состояние Евгения уже было близко к ремиссии (выходу из психоза, но не выздоровлению! так как шизофрения является неизлечимым заболеванием). Мать Евгения не работала, занималась домашними делами и дачей. Лечение же Евгения ограничивало свободу передвижения его матери. Она была вынуждена ограничивать свои капризы и сумасбродства, развлечения и так называемую светскую жизнь. Столь долгая пауза в проведении привычного образа жизни стала для нее мучительной и тягостной. Кроме всего прочего, ей нужно было постоянно помнить о том, чтобы не забыть дать лекарства сыну. Мощнейший эгоизм матери не мог спокойно смотреть на столь значительные ограничения его влияния и взбунтовался. Доктор был поставлен перед выбором: как сделать так, чтобы можно было давать лекарства Евгению, чтобы это не было тайно. Переделать структуру личности взрослого человека, да еще и с больной психикой — это сложная задача даже для профессионала, если предполагается период коррекции — годы. А взмахнуть волшебной палочкой и одним махом разрешить все сложнейшие многолетние проблемы отношений Евгения с родителями (многие принципиальные минусы этих отношений записаны у него не только в памяти сознания, но что еще важнее и страшнее — в подсознании, куда никто не может забраться и произвести быстрые и значительные изменения) — это задача из области фантастики.

Авось ничего не будет

Виктор, 45 лет, полковник, командир крупного военного подразделения, воспитывался в семье, где мать была единоличным лидером, хотя основные деньги зарабатывал отец. Практически все вопросы в семье решала мать. И мнение остальных, если ее и интересовало, то больше для формальности. Бороться с ней было совершенно невозможно (ситуация была похожа на ту, когда "горбатого только могила исправит"), поэтому ее муж старался чаще быть в командировках или в гараже, где он старательно находил массу предлогов быть как можно чаще и как можно дольше. Надежда Федоровна считала, что весь мир должен вращаться только вокруг нее. Поэтому тот факт, что муж расписался с ней в тот момент, когда она была уже беременна от другого мужчины, ни в какую даже самую минимальную заслугу мужу не ставился. И даже самой микроскопической благодарности Алексей Иванович после свадьбы от своей жены, по большому счету, так и не увидел. Хотя, надо отдать ему должное, так основательно заботился о благе семьи и о сыне, что тот и не догадывался, что имеет неродного отца.

Надежда Федоровна же жила в свое удовольствие. Она любила шумные и веселые компании, танцы, выпивку, развлечения, острые ощущения, в том числе не всегда приличные с точки зрения верности и приличия вообще. К своим кавалерам она проявляла массу элементов психологической гибкости и изощренности, сообразительности и изобретательности, фантазии и воображения, чтобы увлечь их и удержать рядом. А дома она была почти всегда прямолинейной и категоричной, нетерпеливой и упрямой, своенравной и жесткой, агрессивной и резкой, бестактной и бесцеремонной, самовлюбленной и самоуверенной, властной и эгоистичной натурой.

Надо сказать, что любви, как таковой, в ее жизни никогда не было. Ни большой и настоящей, ни простой и обыденной, человеческой и материнской, женской вообще… Но, как ни странно, она от этого особенно не страдала. И даже более того, никогда не стремилась к иному. А зачем? И совсем уж извращением воспринимается ситуация, когда она старательно избегала проявлений нежности как со стороны мужа, так и со стороны сына. Словно для представителя злых сил проявление искренней и бескорыстной доброты, нежности, душевного тепла и других похожих человеческих добродетелей было непереносимым…

Лицемерия в ней всегда хватало с избытком — она лишь изображала самые замечательные человеческие качества, если это нужно было показать окружающим или для успокоения того, что обычно называется совестью, но не всегда ею является. Или в тех ситуациях, где по ее мнению могли как-то ее интересы выиграть. Иначе говоря, если для этого был смысл или выгода, с ее точки зрения понимания смысла и пользы или выгоды. А вот если этого "смысла" не было, то ситуация была прямо противоположной.

Главной задачей в семье было обеспечить порядок в квартире, чистую одежду и вкусный обед. Никакого комфорта от ковров и мебельных гарнитуров, от больших денег и легковой машины ни муж, ни сын не ощущали никогда, потому что их наличие определялось лишь желанием Надежды Федоровны. А уж говорить о каком-либо душевном тепле, заботе о душевном комфорте не приходилось вообще, потому что для нее, в ее отношении к окружающим, в том числе, к близким и родным, это было понятием из мира фантастики или мистики, потустороннего мира.

Так и получилось, что Виктор привык к тому, что в отношениях "мужчина-женщина" лидером должна быть женщина. И когда он женился, то всю инициативу изначально отдал своей жене, надеясь, что у нее хватит совести правильно понимать такое положение вещей и ценить его доверие к ней. Но и тут получился полнейший казус. Он, собственно возник еще до их свадьбы. Потому что жениться Виктор собирался на хорошей и замечательной, скромной и даже застенчивой, как отчасти и он сам, девушке Нине, живущей в соседнем доме. Они собирались уже подавать заявление на регистрацию.

Но тут вмешалась Татьяна. Она была родом из деревни и город ее манил, как мед притягивает мух. Она старательно искала любую возможность, чтобы как-то закрепиться в городе. Если сказать, что город был один из самых крупных, то можно понять степень ее энтузиазма относительно переезда. Никакой любви к Виктору у нее не было и не могло быть, потому что с самого начала был