-Как ты здесь оказалась?

-Молчи. Я ждала тебя тридцать два года.

Она подошла ко мне, вся сияя, счастливо обдав солнечной синью засмеявшихся глаз, и с легким стоном облегчения, с каким-то отрешенно - замирающим выражением лица упала на кровать рядом со мной , и волосы ее пахнули душистой карамельной сладостью. Я почувствовал на своей шее ее прохладные руки, пахнущие чем- то невообразимо приятным, чем- то давно забытым, из детства, почувствовал, как они, не размыкаясь, потянули куда-то порывисто, в мягко-шершавую горячую бездну ее прижавшихся полураскрытых губ, не давших перевести дыхание. Успел, только, подумать, что происходит нечто ужасно прекрасное, а ее дурманные, яблочного вкуса губы шептали что-то, нежно скользили, терлись, вжимались в мои губы. Я ощутил ее гладкий живот, атласно-гладкое бедро, до головокружения, до спазмов во всём теле ощутив физическое стремление раствориться в её таком желанном и податливом теле.

Я слышал ее прерывистое дыхание, она, странно, уголками рта улыбнулась мне из-за навеса волос, вдруг крепко обняла меня, прижимая ко мне свое длинное молодое тело. Я увидел упругую млечно-нежную грудь, торчащую розовым острием соска, прижимающуюся к моей груди, и стремительный водоворот счастья вознёс меня прямо в звёздную высь, сметая всё на своём пути.

— Анечка, моя любимая, родная девочка, - прошептал я. И в звенящем дурмане вновь почувствовал, как ее мягкое и одновременно упругое тело все плотнее, все гибче прижимается ко мне, и рука ищет, нетерпеливо тянет мою руку к гладкой, нежной коже затвердевшей маленькими сосками груди. И уже, не сопротивляясь самому себе, окунаясь в волнистый знойный туман, я с желанием испытать, подаренный мне судьбой пик блаженства, раздвинул её ноги, которые тут же обвили мою поясницу, и с каким то звериным стоном вошёл в её нежное, горячее женское естество. В голове лопнули миллионы струн, окружающий мир перестал существовать, и был только один, только наш мир, слившихся в любовном экстазе тел. Наконец стон истомы последнего прикосновения выгнул назад ее невероятно соблазнительную, белую шею, она ещё крепче сжала меня в своих объятиях, а потом обессилено откинулась на подушку.

… А затем, мы лежали, утомленные, окутанные горячей пеленой, и, закрыв глаза, наслаждались покоем и расслабленной нежностью.

Но сон не шёл ко мне, хотя было ещё очень рано. Аня спала, положив, почти невесомую голову мне на плечо. Её ровное дыхание щекотало мне грудь.

«Что теперь делать? Как жить? И самое главное, где и с кем?» - задавал сам себе я вопросы и не находил на них ответы. С Аней мы поговорили совсем мало. Она очень удивилась, когда я спросил, как она сюда попала. Для неё это был обычный мир, в котором она родилась, росла, жила. О моём приезде в старую графскую усадьбу, недавно отреставрированную и переделанную под фешенебельную гостиницу и ресторан, она узнала случайно. Это было простое совпадение: подруга вдруг неожиданно позвонила вчера уже поздно вечером и пригласила отпраздновать с ночёвкой её вчерашний развод. Мол, мочи нет, дома одной сидеть, всю ночь без сна и в слезах. Аня ей посочувствовала, не смогла отказать, взяла такси и приехала. Тем более, что особых преград не было: разведена, живёт одна, сын уже взрослый, у него своя семья. Здесь и увидела меня. И все те чувства, которые казалось ушли безвозвратно, всколыхнулись с небывалой силой.

Под утро, еле отделавшись от своей подруги, пошла искать меня. Узнать номер, в котором я спал, не составило труда. И вот она здесь. И очень этому рада. Как жаль, что до этого не поддерживали связи, даже в «одноклассниках» не искали друг друга. Так много времени потеряли.

На мой вопрос, как ей удалось так сохраниться в возрасте восемнадцатилетней девушки, рассмеявшись, сказала, что видимо жила слишком праведной и здоровой жизнью. Но хотя, нужно отдать должное тому, что вчера она почувствовала себя действительно моложе, как будто бы, скинула половину прожитых годов. И таких сильных сексуальных ощущений у неё никогда прежде не было.

-Наверное, это ты «виноват», - как- то грустно улыбнувшись, негромко произнесла она,- зря мы тогда расстались.

У меня при этих словах всё внутри защемило, и я, не найдя что ответить, только крепко обнял её.

И вот, теперь я лежал без сна и не знал, что делать. То, что мы вернёмся в свой привычный мир я, почему- то, не сомневался. Но, вот хочу ли я этого? Это был большой вопрос. Мне одновременно хотелось быть и здесь, и там. Взять из каждого из миров только хорошее и нужное, и совместить это всё, дорогое и важное для меня вместе.

Я не представлял, как я буду жить без своей жены Марины и двенадцатилетней дочки Светочки. Я их очень любил и не мог стать предателем. Но, теперь я понимал, что ещё сильней, прямо- таки до судорог, до зубовного скрежета, я люблю свою Анечку и никому её не отдам, и никуда не отпущу.

-Хорошо Лёхе с Ларкой,- неожиданно вспомнил я о своих приятелях, - можно любить друг друга и там, и здесь. Хотя здесь им, наверное, комфортней. Кстати, надо бы их найти.

Я осторожно опустил голову своей возлюбленной с плеча на подушку и вышел из спальни в гостиную. В шкафу лежало свежее нижнее бельё, висело три новых рубашки и три новых отутюженных костюма.

«Всегда мечтал надевать новую рубашку один раз, а потом выкидывать её и одевать следующую новую, не говоря уже о носках».

Приняв душ, я немного повеселел. Тем более, что мне в голову пришла замечательная мысль о том, что Анюту я, наверняка смогу найти и в своём мире. И возможно, она будет помнить и сегодняшнюю ночь. С этим ещё предстоит разобраться. Ну а нет, так её можно будет и повторить. Я в этом нисколько не сомневался, испытывая в своей душе такую гамму чувств, от застенчивой нежности до огненной, всё поглощающей страсти, что хотелось петь и плясать, бежать по весеннему лугу, купаясь в цветах, солнечных лучах и любви. Ну и что, что она, может быть, будет выглядеть чуть постарше, а я опять прибавлю десяток лишних килограммов. Теперь я понял, что не это главное в чувственных отношениях мужчины и женщины. Важны их ауры, души, если хотите, которые при