смертных жизни мы, когда их оглушает, накрывает, врывается, разит, трясёт лихая и бой последний призывает дать, всё выкинув на карту. Война мила мне как другим богам, ведь крепкую любовь она вселяет, и пеплом посыпаются власы: где был постылый муж — теперь любимый, где был поганый дом — пристенок милый, и где была страна лишь спорыньёй богата, теперь Элисиум, роднее сердцу нет, там был вкусней молочного пломбира солёный черный хлеб…Войну люблю, что нету там побед, есть тление болотистых окалин десятки сотен лет, и где антропосам химерный мрачный бред — там антропологам гармония эндшпиля и смены вех рассвет. Не сможем мы друг друга осознать пусть даже апостериори! (Меропе и Псамафее.) Закончили?

МЕРОПА и ПСАМАФЕЯ расправляют ткань с гирляндами, горящими красным; ткань закрывает собой всю сцену.

АФРОДИТА (Меропе и Псамафее). Несите вниз. Пора покрыть то ложе браком. О, красота! На реку душ похоже: сера ее вода и холодна, но алые, как змеи, языки безмолвно свои члены изгибают, пытаясь донести мольбу до тех, кто здесь-то редко слышит, а оттуда — никогда!

МЕРОПА и ПСАМАФЕЯ удаляются. АФРОДИТА доедает яблоко, затем снимает шлем АФИНЫ с ветки и надевает его на голову, закрывая лицо; восходит на жернов, держа в правой руке обсидиановую пластину на весу перед собой, как скрижаль, и в левой руке бутыль крыльями вниз, отведя ее в сторону, под прямым углом к телу.

АФРОДИТА. В такие времена, когда цоктают нахохленные тьмы голодных кер…В такие дни, когда не понимают, где ызверствам отмерится предел…Из пиитов все тянут озарений — и строчку я им первую нашла. (Выразительно, грозно.) "В раскатах терракотового грома красавица пришла!".

Всё погружается в темноту, гремит сильный страшный гром. Загорается свет — площадка пуста. Шуршат ветви.

ЭХО (растерянно, сама с собой). О, боги, неужели я забыла! Мне нужно было что-то передать! Ах, что же, что же…(Измененным голосом.) Спасайтесь кто куда, красавица пришла! Ха-ха! Заткнись, а то ослепнешь и оглохнешь! Нет, не то! (Измененным голосом.) Пир из молочных братьев, а кому-то и Медея — мать. Ха-ха! Нет, думай, думай, Эхо! (Измененным голосом.) В Аид лети, скажи, чтоб асфоделей побольше высадили жертвам Илиады…Конец вам, хитроумные монады! Да, Эврика! (Свистит и замолкает.)

занавес